Как определить, есть ли у человека поэтический талант, есть ли данные для того, чтобы когда-нибудь стать настоящим поэтом?

Поэтами называются люди, которые умеют писать стихи. Разве уметь писать стихи и быть поэтом — не одно и то же? Об этом размышляет известный критик, литературовед Бенедикт Сарнов. Он вспоминает времена Пушкина и Лермонтова, когда было принято писать стихи в женские альбомы, и доказывает мысль о том, что уметь писать стихи и быть поэтом совсем не одно и то же.

Тогда чем отличается поэт от простого смертного? Большинство людей пользуется готовыми, чужими словами, сравнениями. Поэт оперирует художественными образами и умеет найти для выражения своих мыслей, чувств, представлений единственные, уникальные слова и обороты речи, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность. Мы никогда не перепутаем Пушкина и Блока, Кольцова и Есенина, Фета и Тютчева. Каждый из них по-своему уникален и неповторим.

Б. Сарнов

Что такое – быть поэтом?

«Очень легко писать стихи, но очень трудно быть поэтом»,— заметил однажды великий русский критик Виссарион Григорьевич Белинский.

Писать стихи может научиться каждый более или менее грамотный человек. Когда-то было принято писать стихи дамам в альбомы. Это умение было признаком хорошего воспитания, и только. Уметь написать стихи в альбом должен был каждый «воспитанный» молодой человек, точно так же, как каждая «воспитанная» барышня должна была уметь играть на фортепьяно.

Сто с лишним лет тому назад на Кавказе, в Пятигорске, жила семья генерала Верзилина. У генерала было три дочери. У младшей, Надежды, как и у многих девушек её круга, был альбом, куда знакомые молодые люди писали по её просьбе стихи.

В доме Верзилиных часто бывал молодой офицер, поручик Тенгинского полка Михаил Юрьевич Лермонтов.

Однажды по просьбе юной Надежды Петровны Михаил Юрьевич, или, как звали его у Верзилиных, Мишель, написал ей в альбом небольшое стихотворение:

Надежда Петровна,
Отчего так неровно
Разобран ваш ряд,
И локон небрежный
Над шейкою нежной...
На поясе нож.
Сʾest un vers qui cloche.

Последняя строчка в переводе с французского языка на русский означает: «Вот стих, который хромает». Итак, Лермонтов сам признавал, что альбомный стишок получился у него не очень складным. Владелице альбома он тоже не понравился. По её мнению, Мишель написал хуже всех её знакомых. Она даже не постеснялась чуть-чуть подправить стихотворение.

Вместо:

Надежда Петровна,
Отчего так неровно...

она сделала:

Надежда Петровна,
Зачем так неровно...

В таком виде стишок выглядел чуть более гладким. Но всё равно последняя строка «хромала», и общий приговор гласил, что Мартынов, князь Васильчиков и другие молодые люди, бывавшие у Верзилиных, гораздо лучше Лермонтова умеют писать альбомные стихи.

Всё это было в 1841 году. Лермонтов в ту пору уже написал почти все свои стихи, которые составили ему славу одного из величайших поэтов России. Уже была написана и опубликована знаменитая статья Белинского, в которой Лермонтов признавался крупнейшим, вторым после Пушкина, русским поэтом.

Имя Лермонтова сегодня знает каждый школьник. Имена других знакомых Надежды Петровны Верзилиной мы вспоминаем только потому, что один из них (Мартынов) дрался с Лермонтовым на дуэли, а про другого (князя Васильчикова) Лермонтов написал довольно злую эпиграмму. Нам даже в голову не приходит поинтересоваться их стихами. А строки Лермонтова мы повторяем с благодарностью и заучиваем наизусть.

Итак, уметь писать стихи и быть поэтом совсем не одно и то же. Что же это такое — быть поэтом? И чем отличается поэт от простого смертного?

Большинство людей, говоря о своих чувствах и мыслях, пользуется готовыми, чужими словами, образами, сравнениями.

Представьте себе, что вам нужно описать в стихах командира, скачущего впереди отряда на белом коне. Описать художественно. А это значит описать так, чтобы каждый, кто прочтёт ваше описание, представил себе, какой мужественный и смелый человек этот командир, как лихо мчится он на своём коне и как уверенно конь несёт своего седока.

Без сомнения, вам прежде всего захочется, чтобы ваше описание было красивым. Именно поэтому вы напишете что-нибудь, вроде: «Со смелостью льва он кинулся в самую гущу сечи».

По всей видимости, львов вам приходилось видеть нечасто. Ну, может быть, раз-другой в цирке, где сонный лев сидел на тумбе, лениво и покорно глядя на хлыст укротителя. Или в клетке зоопарка, где у льва было ещё меньше возможностей показать свою смелость. Но так уж принято говорить: «Дрался, как лев», «Смелый, как лев».

О коне вы скорее всего написали бы: «Он мчался, как ветер», или «Быстрый, словно вихрь», или «словно буря». Но уж, во всяком случае, вам не пришло бы в голову сравнивать коня с сахаром-рафинадом.

А вот как говорит поэт:

Он долину озирает
Командирским взглядом,
Жеребец под ним сверкает
Белым рафинадом.
Жеребец подымет ногу,
Опустит другую,
Будто пробует дорогу,
Дорогу степную.

Вся картина так и стоит перед глазами. И ослепительно яркий солнечный день, и молодецкая посадка командира, и чуткий конь, перебирающий тонкими ногами...

Но только ли тем отличается поэт от простого смертного, что он умеет найти для выражения своих мыслей, чувств, представлений свои, единственные, неповторимые слова и обороты речи?

Нет, не только.

Если привести всего лишь по нескольку строк из крупнейших русских поэтов, не называя их имен, каждый любящий стихи человек сразу, не задумываясь, узнает, кому какие строки принадлежат.

На холмах Грузии лежит ночная мгла;
  Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
  Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой... Унынья моего
  Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит — оттого,
  Что не любить оно не может.

Невозможно представить себе, чтобы всё, сказанное в этих восьми строчках, можно было передать другими словами. Кажется, что это написалось само, естественно и просто вылилось из-под пера. Эта мудрость, лёгкая и светлая даже в печали, эта прозрачная ясность чувства безошибочно подсказывают нам: Пушкин.

Я знал одной лишь думы власть —
Одну — но пламенную страсть:
Она, как червь, во мне жила,
Изгрызла душу и сожгла.

Кто не узнает этот водоворот огромной, всепоглощающей страсти, мужественную энергию этих задыхающихся, коротких, стремительных строк! Да, Лермонтов.

От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови,
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви!

Каждое слово в этом тяжеловатом, неуклюжем четверостишии словно длинный свистящий бич, который поэт обрушивает на головы ненавистных ему властителей жизни. В каждом слове — ненависть к угнетателям и боль сердца, страдающего от сочувствия угнетенным. Вы угадали,— Некрасов.

Это время гудит
                          телеграфной струной,
это сердце
                  с правдой вдвоём.
Это было
               с бойцами,
                                 или страной,
или
      в сердце
                     было
                              в моём?

Ведь правда же, вы сразу узнали этот голос, голос человека, считавшего, что всё происходящее с его страной происходит в его сердце? Ну, конечно,— Маяковский.

Бывают на свете и другие стихи, похожие на человека, с которым вас знакомили много раз, а вы так и не научились узнавать его при встрече. Но стоит только раз соприкоснуться с подлинным поэтом, и ты уже не ошибёшься, не спутаешь его лица ни с каким другим. Поэт входит в твою жизнь не просто как знакомый, но как очень близкий тебе человек.

В «Войне и мире» Л.Н. Толстого Наташа Ростова, ставшая женой Пьера Безухова, краем уха слышит спор мужа с друзьями. Спор идёт о вещах весьма запутанных и сложных.

«Наташа,— пишет Толстой,— в середине разговора вошедшая в комнату, радостно смотрела на мужа. Она не радовалась тому, что он говорил. Это даже не интересовало её, потому что ей казалось, что всё это было чрезвычайно просто и что она всё это давно знала».

И в скобках, как о чём-то само собой разумеющемся, Толстой замечает:

«...(ей казалось это потому, что она знала всё то, из чего это выходило — всю душу Пьера)».

В наших взаимоотношениях с любимыми поэтами есть нечто похожее на отношение Наташи к Пьеру. Мы можем совсем не знать биографию поэта, подробности и частные обстоятельства его жизни. Мы можем не знать, что он говорил и что думал по тем или иным вопросам жизни, политики, искусства. Но если мы знаем его стихи, мы знаем про него самое главное: знаем, что он за человек. И мы уже никогда не ошибёмся в ответе на вопрос: а как поступил бы в этом случае Лермонтов, а что подумал бы об этом Маяковский?

Мы знаем о поэте самое главное: знаем, как говорили в старину, душу его, запечатленную в стихах. И когда мы сразу и безошибочно угадываем, что вот эти стихи написал Пушкин, а те Маяковский, то происходит это не потому, что ритм Маяковского резко отличается от пушкинского, и не потому, что у Маяковского другие, ни на кого не похожие рифмы. Это происходит прежде всего потому, что мы узнаем неповторимое, только этому человеку присущее движение души.

Вы скажете мне на это: но ведь ритм стихов Маяковского действительно резко отличается от пушкинского, и рифмы у него действительно другие, совсем особенные! Ведь не зря же все говорят о том, что Маяковский был поэтом-новатором.

Да, всё это так. Но стихи у Маяковского особенные, непохожие на стихи всех его предшественников не потому, что он сознательно к этому стремился. Они непохожи потому, что он сам был непохожим на них, человеком другой эпохи. Именно для того, чтобы выразить эту свою непохожесть, ему и понадобились другие, непохожие на все прежние ритмы и рифмы.

У настоящего поэта есть только одно стремление: остаться в стихах самим собой. И если это ему удается, то дело сделано. Всё остальное уже зависит от того, что он за человек. Ведь если стихи настоящие, в них нельзя солгать, нельзя притвориться, что ты лучше, чем ты есть на самом деле.

Впрочем, это относится не только к стихам. Это общий закон художественного творчества.

Есть рассказ про Гайдара и одного самонадеянного мальчика. Мальчик сказал Гайдару, что он мечтает стать писателем и уже сейчас сам пишет рассказы.

— Вот и хорошо! — сказал Гайдар.— Давай вместе напишем рассказ.

Мальчик был счастлив.

— А как мы будем писать вместе? — спросил он.

— Очень просто: ты напишешь первую фразу, а я вторую. Ну вот, начинай!

Мальчик подумал и написал первую фразу: «Путешественники вышли из города...»

— Теперь вы! — сказал он Гайдару.

Но Гайдар сказал:

— Погоди. Вот завтра рано утром мы выйдем из города, и тогда станет ясно, какая будет вторая фраза в нашем рассказе.

Утром они встали, умылись, собрались и пошли. Час идут, другой. Мальчик устал.

— Аркадий Петрович,— говорит он,— может, мы сядем в автобус?

— Нет, брат! — отвечает Гайдар.— Если б мы с тобой написали: «Путешественники выехали из города на автобусе»,— тогда дело другое. А уж раз написали: «Вышли из города»,— ничего не поделаешь, придётся идти пешком!

Они шли долго. Уже начались окраины города с деревянными домами. Мальчик совсем выбился из сил. Но Гайдар был непреклонен. Так и не написали они этот рассказ. Но мальчик этот, наверно, навсегда понял, что за каждым словом писателя стоит поступок или готовность этот поступок совершить, что за книги свои писатель отвечает всей своей жизнью.

Когда Николай I подавил восстание декабристов, он послал фельдъегеря в село Михайловское за Пушкиным. Поэта привезли из ссылки прямо во дворец.

— Если бы ты был свободен, где бы ты был 14 декабря? — спросил царь.

Пушкин отвечал, не задумываясь:

— Я был бы с моими друзьями на Сенатской площади...

А ему дорого мог стоить такой ответ.

Вероятно, можно было уклониться от прямого ответа. Нет, не лгать, а просто не говорить в глаза царю всю правду, оставаясь при этом честным человеком, не предав своих убеждений. Но поэт, написавший «Пока свободою горим...» и оду «Вольность», не мог ответить иначе, а человек, ответивший иначе, не мог бы писать такие стихи.

Маяковский говорил: «Поэт и в жизни должен быть мастак». Писатель-прозаик выбирает себе героя. Поэт говорит в стихах о себе. Поэтому ему самому приходится быть героем. А иначе какой он поэт! Может быть, и это имел в виду Белинский, когда он сказал: «Очень легко писать стихи, но очень трудно быть поэтом».

Литература

Сарнов Б. Что такое – быть поэтом? / Пионер. – 1960. – №6. – С.64-68.