Мы знаем его по краткому имени — Данте. Он совершил воображаемое загробное путешествие, спустившись в ад.
Прошёл девять кругов ада, где пахнет смолой и мучаются грешники.
Итальянский поэт в своей книге «Комедия» (1321), которую его современники окрестили «божественной», так красочно и убедительно описал преисподнюю, что сограждане — флорентинцы, встречая его, говорили: «Этот грешник уже побывал в аду!» Обилие сравнений и точных образов поражали современников Данте, считавших, что он действительно побывал в преисподней. Пространство «Комедии» и драматические зрелища адовых кругов вдохновляли художников Возрождения: Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело.
«Комедия» была написана терцинами (стихотворная форма, состоящая из трёхстиший с особым рифменным узором). Она затрагивала вопросы богословия, истории, науки и политики, была связана с реальностью и по-своему отражала своё время, представляя опыт морального совершенствования человека.
Данте написал несколько книг, но больше всего итальянцам полюбилась его поэма в стихах. Итальянцы поняли, что поэма рассказывает о людях, которые жили среди них, кто прославил своё имя благородными делами и кто запятнал себя преступлениями. В поэме звучали отголоски
борьбы, которую в то время вели между собой итальянские города. Итальянцы понимали в поэме каждое слово, потому что она была написана на том же языке, на котором они говорили. В средневековой Италии почти все книги писались на не понятном народу латинском языке.
Стихи Данте так нравились простым людям — крестьянам и ремесленникам, что они запоминали их наизусть. Однажды поэту пришлось даже пожалеть о6 этом.
Как-то утром Данте проходил мимо кузницы и услышал голос кузнеца, который весело распевал стихи из «Божественной комедии». Но при этом он так их перевирал, что поэт наконец не выдержал, вбежал в
кузницу, схватил клещи, молоток и другие инструменты, какие попались под руку, и швырнул их на середину улицы.
— Ты с ума сошёл! Как ты обращаешься с моими вещами? — закричал кузнец.
— Если ты не хочешь, чтобы ломали твои вещи, — ответил Данте, — не коверкай то, что создано другими.
Дуранте дельи Алигьери, философ, политик и поэт, родился во Флоренции в XIII веке (1265-1321). Он принадлежал к знатной, хотя и небогатой семье адвоката. Матери не стало, когда он был ребёнком, отца лишился незадолго до своего совершеннолетия. С самого раннего детства его пленяла красота. Он находил её всюду — и в оливковых рощах, шумевших у стен города, и в переливах закатного неба, и в звучных словах народных песен. А когда в его жизни наступила девятая весна, он встретил Беатриче, светловолосую девочку, нежную, весёлую, как звон горного ручейка.
С первой минуты Данте полюбил Беатриче и до последнего своего дня хранил в душе это чувство. Бродя в одиночестве, он мечтал её увидеть, а если им случалось встретиться, не смел открыть рта.
Правда, робел он больше всего потому, что не привык бывать на людях. Целыми днями он просиживал над книгами, изучал литературу и философию, рисовал, занимался музыкой и писал стихи. Через несколько лет он уже был одним из самых образованных людей во Флоренции и всё-таки никогда не упускал случая узнать что-нибудь новое.
Став знаменитым поэтом и уважаемым гражданином, Данте продолжал учиться с таким же усердием, как в детстве.
Однажды его пригласили на большой праздник в город Сиену. Перед торжественным началом праздника поэт зашёл в лавку к аптекарю и увидел на столе книгу, которую уже давно мечтал прочитать. Забыв обо всём на свете, он погрузился в чтение и не поднял головы до тех пор, пока не перевернул последнюю страницу. Закрыв книгу, он поинтересовался, не отменили ли праздник. Поднялся хохот: праздник ведь давно кончился! На площади перед самой лавкой плясали и пели, был турнир всадников, гремели трубы, шумела толпа... А поэт, увлечённый чтением, ничего этого не заметил.
Пройдут годы обучения, самообразования, и в изгнании, тоскуя по родине, Данте будет вспоминать не семью, не родной дом, а звон флорентийских колоколов и собор Сан-Джованни.
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу…
Оставь надежду, всяк сюда входящий… — эти строки великого флорентинца стали крылатыми.
Много веков прошумело над страницами «Божественной комедии», но каждое новое поколение людей, говорящих на разных языках, находит в нёй много созвучного своим мыслям и мечтам.
Ю. Новикова
Суровый Дант
Так назвал его наш Пушкин. Дант, Данте Алигьери... С именем великого итальянского поэта вы встретитесь раньше, чем прочитаете «Божественную комедию», его прославившую. На страницах многих книг попадутся вам слова: «Дантов ад», «Данте и Беатриче», и вы, должно быть, захотите узнать, что это значит... А те, кто любит стихи, те, возможно, заметят, что поэты — даже наши современники! — не раз вспоминают о Данте. И не так, как о седой старине — уважительно, по холодно... О Данте говорят с волнением... А чем, казалось бы, может создатель «Ада» и «Рая» взволновать людей космического, атомного века, не верующих ни в ад, ни в рай?!
Какие струны затрагивает в душе потомков «суровый Дант»?
I
Разумеется, он бесконечно далёк от нас. Ведь с того дня, когда во Флоренции, в доме Алигьери, родился мальчик, получивший имя Данте, прошло целых семь столетий!
Тогда, в средние века, всё на земле шло по-другому. Сама земля представлялась другой: она стояла неподвижно, а солнце вращалось вокруг неё. По крайней мере так считали средневековые учёные.
Италия XIII века, Италия Данте не походила па современную. Её трудно было даже назвать единой страной... Своей жизнью жил каждый город, окружённый высокими стенами. Нередко города воевали друг с другом. А внутри городских стен тоже всё было накалено, всё кипело... С оружием в руках бросались друг на друга гвельфы и гибеллины, сторонники папы и защитники императора. Позднее враждовали «чёрные» и «белые», дворяне и горожане... То и дело разыгрывались кровавые побоища,— причин для разногласий было довольно.
Звенело оружие. Звенели колокола бесчисленных церквей. А к этому всё явственней примешивались новые звуки — звон золотых монет!.. Золото становилось могущественнее, опаснее боевых металлов — железа и стали. В средневековом мире рыцарей и монахов всё больший вес приобретали богатые купцы и менялы.
Прекрасная Флоренция — родина Данте — торговала тонкими сукнами.
Впрочем, «прекрасной» Флоренцию в те годы можно было назвать только условно. В дни детства Данте это был обыкновенный, мрачноватый средневековый город. Великолепные дворцы украсили его десятилетиями позже. Улицы старой Флоренции были узкими, кривыми, грязными, средневековье не знало правил гигиены.
Флорентийские площади показались бы нам тесными... Но юный Данте любил свой город и таким.
О, как будет не хватать ему в изгнании прозрачного воздуха долин и холмов, окружающих Флоренцию, милой реки Арно!..
Как, любя и ненавидя, будет тосковать он по своим соотечественникам в их странных одеяниях — длинных плащах с капюшонами!.. Для нас эта одежда слилась с образом самого Данте.
Но не надо забегать вперёд.
В 80-х годах XIII века, когда Данте Алигьери достиг юношеских лет, Флоренция ненадолго вкусила сладостной тишины: гвельфы как будто помирились с гибеллинами, а борьба «белых» и «чёрных» ещё не начиналась...
Город торжественно справлял свои весенние празднества. По улицам под звуки труб двигалась «белая дружина» — молодёжь в белом... На трибунах, украшенных цветами, пели, читали стихи...
В эти дни юноша в белой одежде — Данте — встретил девушку в белоснежном платье. Он уже видел её когда-то, и прелестный образ девочки запал в его девятилетнее сердце. Сейчас она была в полном расцвете красоты и «в неизречённой своей милости» поклонилась ему благосклонно. Тогда, охваченный восторгом и нежностью, Данте удалился от друзей и написал своё первое стихотворение.
Девушку звали Беатриче.
Каким был Данте в ту пору, нам нетрудно себе представить благодаря гениальной кисти Джотто. Задумчивое лицо, нежная, почти девичья кожа, но сколько силы в линиях рта и подбородка!
Портрета Беатриче, дочери Фолько Портинари, не сохранилось. Позднейшие художники изображали её так, как им подсказывали стихи Данте.
На долгие века обессмертил он образ своей возлюбленной — той, что не была ему ни невестой, ни женой, с которой он виделся мельком, с которой обменялся, быть может, лишь несколькими словами!.. Но когда люди говорят о Данте и Беатриче, они подразумевают любовь глубокую, почтительную, бескорыстную, любовь, которая проходит через всю жизнь.
У средневековых рыцарей было принято поклонение «прекрасной даме». Но для большинства это стало просто красивой формой, видимостью, мы сказали бы теперь «модой». Любовь Данте была живым, трепетным чувством.
Смерть Беатриче — она умерла молодой!— повергла поэта в великое отчаяние.
Её памяти посвятил он свою книгу «Новая жизнь», исповедь сердца, дневник... Средневековье не знало таких книг: искренние признания человека мало кого тогда волновали. Книга Данте была новой во всех отношениях.
Данте перерос свою эпоху. «Последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени»— так называет его Фридрих Энгельс.
II
Любимую отняла смерть. И ещё одну тяжкую утрату пришлось пережить Дайте. В 1302 году он — уважаемый гражданин, воин, дипломат, поэт и ученый — был безвинно изгнан из родной Флоренции.
«...И пошёл я странником но всем городам и весям... чуть ли не нищенствуя»,— писал он в прозе. И позднее, в стихах:
...Как горестен устам
Чужой ломоть, как трудно на чужбине
Сходить и восходить по ступеням...
За годы изгнания лицо его избороздили морщины, и стало оно таким, каким мы видим его почти на всех портретах,— скорбным и мрачным. Теперь это был подлинно «суровый Дант».
Но дух его не был сломлен. В изгнании создаст Данте свой великий труд — «Божественную комедию», все три её части — «Ад», «Чистилище», «Рай». Чеканными стихами повествуется в них, как он, поэт Данте, прошёл сквозь девять кругов преисподней, где томятся грешники, и, поднявшись по горе Чистилища, достиг вершин блаженства. В начале поэмы Данте рассказывает о том, как он встретил римского поэта Виргилия, которого прислала ему в провожатые прекрасная Беатриче.
«Божественная комедия» имеет глубокий, скрытый смысл. В сущности, Данте говорит о том, как человек с помощью разума и чувства, пройдя сквозь жестокие испытания, становится сильным и просветленно-мудрым.
...Теперь благодаря прекрасному переводу М. Лозинского мы тоже можем сопровождать Данте в его фантастическом странствии. Даже не зная итальянского, почувствуем мы прелесть стиха, трагическую красоту клубящихся образов, живость описаний... Краски для своих вымышленных картин Дайте берёт из окружающей жизни, и острота его зрения поразительна. Это тоже было ново для средневековья. Ошеломляюще новым показался современникам и язык Данте. Не на «учёной» латыни — языке избранных — писал поэт, а на обычном разговорном языке.
Могучая личность Данте чувствуется в каждой песне «Комедии». Описывая «Ад», он только внешне следует тому, что было принято церковью,— у него, Данте, своё отношение к человеческим «грехам». Глубоким презрением казнит он людей, не совершивших в жизни ни хорошего, ни плохого, боявшихся жизни. Эти жалкие души не заслуживают даже слова...
И с каким сочувствием рисует поэт две прекрасные «тени» — Паоло и Франческу,— повинных лишь в том, что они любили друг друга! Как почтительно приветствует он человека, по чьей «энциклопедии» учился в юности! Данте исполнен уважения к нему, несмотря на то, что тот осуждён на пребывание в аду.
Зато какой только казни не придумал Данте для тех, кого действительно ненавидел,— для лжецов, лицемеров, скупцов-стяжателей!.. Среди тех, кто был обуян жадностью, немало монахов, духовников. А сам «наместник бога на земле» — папа Николай III — по воле поэта томится в одном из самых глубоких кругов ада, там, где наказуются тягчайшие преступники — убийцы, изменники родины.
Родина!.. В какие бы глубины ни заглянул Данте, на какие бы выси ни поднялся, всюду помнит он о ней, о своей Флоренции!
Флоренция — её судьбы, её красота, её коварство и неблагодарность — вот что неизменно волнует поэта-изгнанника!
И всё же, когда ему предлагают вернуться в родной город с тем условием, что он в позорном колпаке, со свечой в руках принесёт покаяние в преступлении, которого он не совершал, Данте отказывается. Гневом и гордостью дышит этот отказ. «Нет, не так возвращаются на родину!... Если во Флоренцию нельзя вернуться таким образом, чтобы не пострадала слава и честь Данте, я не вернусь туда никогда!»
Данте остался верен своему слову: он не вернулся на родину. Не во Флоренции, а в Равенне находится гробница поэта. В Равенне, а не во Флоренции предстала воображению нашего поэта Александра Блока «Тень Данта с профилем орлиным...» Когда флорентийцы захотели перевезти прах Данте на родину, обстоятельства сложились так, что это осуществить не удалось...
Он и после смерти не вернулся В старую Флоренцию свою,— говорит в своём стихотворении «Данте» наша современница, вдохновенный поэт Анна Ахматова.
...Он из ада ей послал проклятье
И в раю не мог её забыть...
Но босой, в рубахе покаянной,
Со свечой зажжённой не прошёл
По своей Флоренции желанной,
Вероломной, низкой, долгожданной...
Литература
- Ахматова А. Сочинения в двух томах. Том второй. Слово о Данте (очерк). — М.: Художественная литература, 1986.
- Ахматова А. «Но всё-таки услышат голос мой…». — СПб.: Азбука, 2018.
- Новикова Ю. Суровый Дант (к 700-летию со дня рождения Данте Алигьери)// Пионер. — 1965. — № 6.
Сведения об авторе
Юлия Новикова (настоящее имя — Нейман Юлия Моисеевна, 1907–1994) — русская поэтесса, переводчица, журналистка, работала в редакции журнала «Пионер».