Самый старинный праздник из всех существующих ныне — Новый год.
Первая запись о праздновании Нового года была сделана в Древнем Вавилоне во втором тысячелетии до нашей эры.
Наступал первый рассвет нового года. Было тихо-тихо. Как в немом кино из тьмы возникали деревья и кусты в белом кружеве густого инея. И когда стало почти совсем светло, на заиндевевшие ветви сирени опустились снегири. Слышалось тихое потрескивание разгрызаемых коробочек плодов, негромкие, будто спросонок, голоса кормящихся птиц. Привычная картина зимнего дня — заснеженные деревья, и на них яркие пятна сидящих снегирей.
Самыми первыми отмечают Новый год на островах Фиджи в Тихом океане. Острова эти расположены на 180-м градусе долготы, где проходит условная граница времени.
Самые крупные снежинки выпали 30 апреля 1944 года в Москве. Пойманные на ладонь, они закрывали её почти всю целиком и напоминали красивые страусовые перья, а не обычные снежные звёздочки.
Самый длинный в истории год — это 46-й год до наше эры. Он состоял из 15 месяцев — 445 дней! Необычайная длина года была связана с проводимой Юлием Цезарем реформой календаря — перестройкой древнегреческого календаря по образцу египетского.
Самым коротким годом советского календаря был 1918-й: в нём было всего 351 дня — после 31 января следовало не 1, а 14 февраля. Сокращённое число дней в году было связано с проведённой Советским правительством реформой — заменой российского календаря западноевропейским.
А. Онегов
Новый год — к весне поворот
Мороз висел над полем, над лесом. Он начинался сразу за дверью густым ледяным воздухом. Таким воздухом трудно было дышать и человеку и птицам. Всегда быстрые, громкие вороны сегодня сидели по углам забора взъерошенными и казались неживыми. В морозной тишине далеко и неясно посвечивал низкий расплывчатый кружочек солнца. Лыжи жестко поскрипывали по льдистому снегу, а на ушах шапки висели лохматые, мутные хлопья инея. Иней рос на глазах, после каждого выдоха его колючие иголочки рассыпались по щекам, по лбу и жгли нос...
Лес молчал, молчало поле, молчали вороны. Но вот легкий, чуть заметный язычок коснулся лица. Коснулся раз. другой. Потом еще и еще, все настойчивей, и вот уже оттуда, от солнца, потянуло легким спокойным дыханием южного ветра. Ветер пока тихий, слабенький, но он уже есть, вслед за ним вдруг улыбнулось, выглянуло из-за морозной пелены солнце. Потом скрылось снова, но уже не за холод и лед. а за низкий сиреневый занавес приближающегося снега. И тут же из деревни долетел громкий хриплый крик птицы — это ворона узнала конец холода, узнала приближение тепла и снега.
Снег свалился сразу и надолго. Он шел до вечера, мочью, утром. Густой, рыхлый снег оттепели. К концу следующего дня снег начал подмокать и плотно и тяжело ложиться на дороги, крыши домов и ветви деревьев. В лесу от снега гнулись березы, тяжело опускались мохнатые лапы сосен н елей, а снег все валил, палил и валил.
Когда погода утихла и выглянуло ясное, чистое солнце, лыжи уже не скрипели по недавнему ледку, а мягко и тихо шли под ногой, оставляя после себя глубокие, гладкие полосы... Я шел в лес посмотреть, что стало с ним после оттепели и снегопада. Недавняя широкая, легкая дорога теперь оказалась почти непроходимой. Еще несколько дней тому назад по обеим сторонам дороги стояли высокие, стройные березы густого леса, а теперь эти деревья согнулись, опустили вершины и загородили низкими, тяжелыми от снега арками мой путь.
Под каждую арку вступаешь осторожно — а вдруг дерево сейчас поднимется, рванется вверх и сбросит на тебя тяжелую глыбу снега? Снег обрушится на голову, на плечи, забьет стволы ружья, завалит лыжи, и ты долго будешь выбираться из этого неожиданного плена.
Но когда тяжелой палкой дотронешься до ствола березы, дерево вдруг оживет, сползет снежный груз и белая свободная береза поднимется к солнцу, оставив после себя глубокий след сброшенной ноши.
Я не могу освободить все-все деревья и возвращаюсь обратно, возвращаюсь мимо небольших елочек, закрытых вчерашним снегом с ног до головы. Елочек совсем не видно, и только по неровностям высокого сугроба догадываешься, что там, под снегом. осталось маленькое деревце. Сугробы стоят рядами справа и слева. Они разные: смешные, серьезные, грустные. Я подрисовываю им глаза, нос, рот, иногда руки, и мне кажется, что вокруг уже и не снег, а настоящая скульптурная аллея. Солнце показалось над моей дорогой и теперь весело зажигает желтоватые искорки на сугробах-скульптурах. От этих огоньков фигуры медведей, крокодилов, злых старух и добрых сказочников кажутся живыми. Сейчас они заговорят, пойдут рядом. Но солнце уже опускается за лес, и мои снежные друзья остаются одни.
Лес сзади. Впереди дом и уходящее на покой солнце.
Семён Коган
Первая снежинка
Первую снежинку,
Лёгкую как пух,
Нынче на рассвете
Проглотил петух.
И, довольный очень
Дерзостью своей,
Сообщил об этом
По округе всей:
— Первую снежинку,
Лёгкую как пух,
Нынче на рассвете
Проглотил петух!
Кто ещё тягаться
Вздумает со мной?
Я легко и просто
Справился с зимой!..
Петуху казалось,
Громко он пропел,
А на самом деле
Еле прохрипел.
И скрипели тихо
Ветки: скрип да скрип! —
Слушая хвастливый
Петушиный хрип.
А потом снежинки
Повалили вдруг:
Белые снежинки,
Лёгкие как пух.
Побелели сразу
Серые дома.
Это значит, утром
К нам пришла зима.
В. Фетисов
Снегопад
Прямо с неба,
прямо в сад
мухи белые летят,
на окно моё садятся,
молча в комнату глядят.
А из комнаты
тепло
подышало на стекло.
Муха к мухе
вдоль стекла
вниз на капле потекла.
Пошептались,
задрожали,
две слезинки побежали.
— Пожалей ты нас,
тепло,
не дыши ты на стекло,
мы же льдинки, мы растаем...
Дунул ветер…
— У-
ле-
та-
ем!..
Завьюжило,
Запуржило.
Мух по кругу
закружило.
Над землёю —
снегопад!
Белый — город!
Белый — сад!
В. Кузнецов
Мороз
Ветви почерневших вдруг берёз
разукрасил инеем мороз.
Солнце и снежинок хоровод —
будто бы черёмуха цветёт!
В. Фетисов
Зима пришла
Раскатила
белый холст.
Набросала
светлых звёзд.
И папахи на дома
нахлобучила зима.
А на улице
ребят
разукрасила подряд.
Как художник,
красит разным:
кто играет —
красит красным,
кто боится шевелиться —
краска синяя годится!
Ни за что не выпросить
по-другому выкрасить!
