Известный иллюстратор книг русской и зарубежной классики Дементий Алексеевич Шмаринов (1907-1999) прожил большую, насыщенную событиями жизнь. Самые яркие страницы её связаны с периодом детства и отрочества, когда у него появился интерес к искусству, сформировались пристрастия к определенному кругу мастеров живописи.
Художник родился в Казани, а в 1915 году семья переехала из Уфы в Киев. С собой не смогли взять ни картины, ни книги по искусству, ни фотоальбомы — и всё это впоследствии безвозвратно пропало.
«Киев поразил меня своей красотой. Уже первый взгляд на город из окон поезда, медленно проезжающего через железнодорожный мост, эти зеленые холмы, круто спускающиеся к Днепру, силуэты колоколен и храмов Киево-Печерской лавры, Андреевской церкви, широта и величие Днепра, вся неповторимая красота этой панорамы — завораживают!»
В памяти от этого времени остались чтение вслух «Тома Сойера» и встреча с первым «настоящим» художником, которого среди новых знакомых разыскали родители. Мальчик занимался копированием иллюстраций из сказок, иллюстрированных Билибиным. Художник посоветовал ему рисовать с натуры несложные натюрморты из предметов домашнего обихода, рекомендовал заниматься аппликацией, составляя картинки из нарезанных кусков цветной бумаги. В тот же день Дементий приступил к осуществлению этих советов, думая, что положительные результаты появятся сразу, но это оказалось не так. Рисование с натуры он чередовал с копированием работ полюбившихся художников.
Мать отвела сына на экзамен в первый класс киевской 7-й гимназии. Экзамен прошел благополучно, и будущий гимназист получил фуражку с гербом, серую форменную рубашку и пояс с квадратной металлической пряжкой с номером гимназии.
Занятия шли по давно заведенному порядку. Среди преподавателей запомнился молодой учитель истории, который относился к своему предмету с увлечением, расширяя рамки сухого текста учебника. Он приходил в класс и развешивал на стенах большие цветные репродукции из серии исторических картин, выпущенных издательством Кнебель. К работе над этой серией были привлечены А. Бенуа, Б. Кустодиев, С. Иванов, Д. Кардовский, А. Васнецов, А. Добужинский, В. Серов. Для Дементия Шмаринова, который украшал рисунками все свои общие тетради, уроки истории были праздником. Запомнились юному гимназисту и экскурсии по городу ― к руинам Золотых ворот, Софийскому собору, Михайловскому монастырю. История была любимым предметом, вторым увлечением стала русская литература: школьная хрестоматия содержала прекрасные рисунки Д. Кардовского, И. Билибина, А. Бенуа, В. Васнецова.
Владимирский собор, построенный в так называемом византийском стиле профессором А.В. Праховым, стал первым музеем, который Дементий посещал так часто, как это ему удавалось. Со стен храма на него смотрели князь Владимир, Нестор-летописец, иконописец Алипий Печерский, Александр Невский, князья Борис и Глеб и многие другие знаменитые деятели Древней Руси. Росписи собора выполнили В. Васнецов, М. Нестеров. Именно они и ещё Врубель и В. Серов оказали сильнейшее влияние на молодого Шмаринова, обогащая мыслями о величии искусства, заставляя задуматься над непреходящими ценностями человеческого бытия.
Время Гражданской войны запомнилось подростку множеством беженцев, сменой власти Центральной рады, Скоропадского, Петлюры, немцев, националистов. Он видел вступление в Киев деникинской армии и Петлюры, налёты анархистов, захват города войсками панской Польши, утверждение Советской власти.
«Эти годы дали мне громадный, трудный, но неоценимый эмоциональный и жизненный опыт, богатство впечатлений, наблюдений, открытий».
Никакой постоянной работы у родителей в эти трудные годы не было. Продавались и обменивались на пшено и сало домашние вещи. Отец работал в кооперативной артели по выделке кожи и обработке шкур. Юноша помогал как мог: зимой возил в артель на санках собачьи шкуры, летом работал вокзальным и базарным рикшей. Когда получил первый в жизни заработок, то пустил его на покупку двух книг по искусству — «Серов» И. Грабаря и «Врубель» С. Яремича. Позже приобрёл с помощью родителей «Историю русского искусства» И. Грабаря. Эти книги положили начало библиотеке по искусству, которую Шмаринов стал собирать.
Знакомясь с русской классикой, Дементий прочитал Пушкина и Лермонтова, Аксакова, Тургенева, Гончарова, Гоголя, Льва Толстого. Особенное впечатление произвела «Война и мир». Это было роскошное юбилейное издание романа 1912 года, которое ему подарили родители, с цветными иллюстрациями художника А. Апсита. Лев Николаевич Толстой был любимым писателем родителей, их великим старшим современником. Его слово имело огромное влияние. И не только слово. Сама личность Толстого, его стойкость в отстаивании своих нравственных идеалов, бесстрашное обличение власти денег, стремление подчинить жизнь высоким целям и познанию истины — все это оказывало воздействие не меньше, чем его книги.
В 11 лет трудно было постичь всю философскую и человеческую глубину романа. Однако его главная тема — борьба русского народа против иностранного нашествия, великий подвиг русской армии — была тогда понята и глубоко прочувствована, ведь юноша читал эту книгу в Киеве в бурные дни Гражданской войны. Уже тогда он пытался нарисовать отдельных её героев, некоторые сцены и события романа. Мальчикам всегда интересны описания военных сражений, героических событий. «Война и мир» даёт огромный благодатный материал. Здесь и Бородино, и Кутузов, и Денис Давыдов, Николай и Петя Ростовы. Поэтому и детские рисунки в были батальные. В те времена, кроме военной темы, его особенно захватил образ Андрея Болконского. Образ его подкупал храбростью, умом, гордостью, силой духа. Такому герою почти все хотят подражать в юности.
Ещё очень нравились Дементию «Вечера на хуторе близ Диканьки»и «Тарас Бульба» Гоголя. Мальчик вылепил из глины, смешанной с пластилином, две фигуры героев поэмы — Остапа и Тараса Бульбу. Скульптурные опыты сына произвели впечатление на родителей. И мама, раздобыв адрес художника Н.А. Прахова, сына покойного профессора А.В. Прахова, отправилась к нему.
Николай Андрианович благожелательно отнёсся к работам подростка. Мама договорилась об условиях обучения сына, времени, о необходимых материалах. Так, оказавшись в мастерской настоящего художника, Дементий начал осваивать акварели, натюрморты, рисовал с натуры. Но весной 1923 года обучение было прервано в связи с отъездом семьи в Москву. Прахов при расставании снабдил талантливого ученика письмами в Москву, адресованными Михаилу Васильевичу Нестерову, Виктору Михайловичу Васнецову, Илье Семёновичу Остроухову.
Примечательный случай произошёл во время переезда. Когда многочисленный и пёстрый багаж семьи оказался на небольшой площади перед вокзалом, родители бросились искать ломового извозчика. Пересчитывая вещи, выяснили, что пропала круглая шляпная коробка, в которой были все документы. Остерегаясь карманников и беспризорников, родители рассчитывали, что коробка для шляп не привлечёт их внимания. Однако только её и украли с большого воза, нагруженного кладью.
В полной растерянности юноша бегать по площади, заглядывая во все углы и подворотни, чтобы найти похитителя с коробкой, и уже потерял всякую надежду, когда подошёл парнишка и сказал, что видел, как воры, укравшие коробку, выбросили часть её содержимого в соседнем дворе. Действительно, все документы лежали в траве под забором, а парнишка, не дожидаясь благодарности, исчез.
В Москве семья столкнулась с нехваткой жилой площади, безработицей. Дементий с рекомендательными письмами отправился по адресам, данным семьёй Прахова. Можно представить волнение, смущение и робость, когда 16-летний юноша входил в васнецовский дом-терем, боясь дотронуться до звонка. Васнецов оказался точно таким, каким запечатлел его Нестеров на портрете, — высокий, худощавый седой старик с добрым, бледным, с седой бородой лицом. Виктор Михайлович пригласил мальчика в свою мастерскую, где на стенах висели сказочные картины: «Спящая царевна», «Василиса Прекрасная», «Гусляры».
Письмо Прахова открыло перед юным художником двери квартиры Михаила Васильевича Нестерова в Сивцевом Вражке. В своё первое посещение мальчик так разволновался, что не смог запомнить ни обстановки комнаты, ни картин, висевших на стенах, видел только Михаила Васильевича Нестерова, художника, чье имя слышал ещё в раннем детстве в Уфе. Конечно, Дементий уже побывал в Третьяковской галерее и видел «Отрока Варфоломея», «Пустынника», портрет В.М. Васнецова. И вот перед оробевшим посетителем стоял сам автор всех этих работ, вошедших в историю русского искусства. Он показался недоступно строгим, суровым, его речь и движения были быстры и резки.
Михаил Васильевич смотрел рисунки, акварели, эскизы композиций Шмаринова и сказал, что видит в некоторых из них заметное влияние Васнецова. Михаил Васильевич признался, что он не имеет склонности к воспитанию молодых художников: не любит возни с молодыми людьми, желающими стать художниками. Он сможет посоветовать единственного подлинного педагога, могущего научить основам нашей профессии,— академика Дмитрия Николаевича Кардовского.
С последним рекомендательным письмом Прахова юноша отправился к И.С. Остроухову, который был хранителем собрания русской иконописи. Он тоже отнёсся к мальчику доброжелательно и одобрил его поступление в студию Кардовского.
Не менее ярки воспоминания Дементия Шмаринова об июне 1941 года, когда он с женой и восьмилетним сыном жил в деревне на Оке, где находилась творческая база издательства «Детская литература». Художник работал над портретом сына, когда по радио объявили, что началась война... На небольшом пароходике он добрался до Серпухова, а оттуда — до Москвы. Отныне жизнь всех работников искусства была подчинена одной цели — защите Отечества от врага.
Шмаринов стал военным плакатистом, потому что именно плакат мог более оперативно откликаться на события дня. Дело это для художника было новое, оно заставляло многое пересмотреть в своём творчестве, искать другие, более активные средства выразительности: ясный, чёткий силуэт, точную скупую цветовую гамму, содержательную и эмоциональную ёмкость лозунга.
Первый плакат назывался «Раздавить фашистское чудовище». Он появился несколько месяцев спустя на здании вокзала одного из приволжских городов, когда художник провожал семью в эвакуацию. Другие работы следовали за событиями войны и были посвящены боям за полуостров Ханко, обороне Ленинграда. Самым известным из них стал плакат 1941 года «Отомсти!».
Работали плакатисты в издательстве «Искусство». Тогда в Москве было два центра по созданию плакатов: первый центр «Окна ТАСС» объединял большинство художников и выпускал плакаты героические (плакаты-картины, отражающие какое-либо большое военное событие), и сатирические (работы Кукрыниксов).
Вторым центром выпуска плакатов стало издательство «Искусство». Здесь работали художники А. Кокорекин, В. Корецкий, Н. Жуков, Б. Ефимов, Н. Долгоруков, Н. Ватолина и другие.
Война изменила быт и жизнь многих людей. Мастерские художников тоже преобразились: на верхних этажах были установлены зенитные батареи, а художники работали внизу, по нескольку человек в одном помещении.
Во время ночных бомбёжек Шмаринов дежурил на крыше своего дома, вместо шлема на голову надевал под кепку сковородку. Казалось, что она предохранит от ранения...
Когда враг был уже на окраинах Москвы, мастера искусств и их семьи были эвакуированы. Дементия Шмаринова выбрали исполняющим обязанности председателя Московского союза художников. Выставки были редки, но чрезвычайно важны и пользовались признанием. В залах Третьяковской галереи открылась Всесоюзная выставка живописи, графики, скульптуры «Великая Отечественная война», в которой приняли участие 255 художников из разных городов и республик. Она работала весь 1943-й год. Непривычен был вид Третьяковской галереи с пустыми залами — все картины и фонды эвакуированы. И вот с открытием выставки эти залы снова ожили.
Многие художники, кто не ушёл в ополчение и не уехал в глубокий тыл, выезжали на фронт, бывали в госпиталях, делали натурные зарисовки. В Сталинград сразу же после его освобождения поехал Евгений Кибрик. На своих картинах Александр Дейнека, Георгий Нисский изображали суровую военную Москву и москвичей — безлюдные улицы, витрины магазинов, заложенные мешками с песком, противотанковые ежи на окраинах города, аэростаты в небе.
В 1942 году Шмаринов задумал серию рисунков, предполагая назвать её «Народ на войне», но в дальнейшем дал иное название «Не забудем, не простим!». Враг тогда подступал к Сталинграду. Всё, что художник чувствовал и передумал, просилось на бумагу. Серия из двенадцати больших рисунков углём была выполнена в течение трех месяцев. Она получалась гневной и скорбной, и художник выполнил две большие композиции — «На Запад» и «Пленных ведут». Первая работа пропала, а вторую обнаружили после войны в фондах Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, но в совершенно стёртом состоянии.
Когда Шмаринов показал работы Михаилу Нестерову, тот одобрил их и сказал, что серия эта по значению выше иллюстраций к роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», ибо в романе передана трагедия одиночки, а здесь — трагедия народная. Более других ему понравились рисунки «Расстрел», «Мать» и «Беженцы». Эта встреча стала последней: через десять дней Нестеров умер...
В конце 1943 года в залах Третьяковской галереи открылась новая выставка «Героический фронт и тыл». По сравнению с предыдущей эта экспозиция стала иной и по количеству представленных работ, и по своему настрою, и по содержанию. Произведения были проникнуты не только чувством народного горя и страдания, но и ощущением возрождающейся жизни, близившейся Победы.
В годы Великой Отечественной войны художник задумался над созданием иллюстраций к роману «Война и мир». Это произведение в те дни было удивительно злободневно. Как и в 1812 году, вновь с особым драматизмом решался вопрос о жизни и смерти нашего Отечества. Героизм русских, гибель наполеоновского нашествия, гениально воссозданные на страницах романа, показывали глубину моральной силы и стойкости русского народа. В 1946 году художник сделал портретные наброски всех главных героев романа в альбом. Более половины иллюстраций посвящено военным и народным сценам. Особое внимание в рисунках уделено изображению войны 1812 года: отступление из Смоленска, Бородинское сражение, Пьер в Москве, занятой французами, партизанский отряд Дениса Давыдова.
Иллюстрации рассказывают об эпохе и людях, их нравах, обычаях. Для этого художник просмотрел массу книг по истории оружия, одежды, мебели, архитектуры, читал военные записки Дениса Давыдова, приезжал в те места, которые описывал Толстой. Ясная Поляна послужила прототипом имения князя Болконского Лысые Горы. Рабочий столик Софьи Андреевны, жены писателя, со всякой мелочью — дамским рукоделием, подсвечниками, часами — всё пригодилось в работе.
Лев Николаевич Толстой заинтересованно относился к иллюстрациям своих произведений. Сам подробно разбирал каждый рисунок художника М.С. Башилова — первого иллюстратора «Войны и мира».
Шмаринов нарисовал крупным планом портреты всех основных героев в действии, в сложном психологическом состоянии. Он составил «личное дело» на каждого героя «Войны и мира»: в папке были подшиты все его «анкетные», биографические данные, повышения в чинах, все изменения внешности, одежды, малейшие указания для каждого персонажа.
Пьер был неуклюжий, толстый, выше обычного роста, с огромными красными руками, с массивной толстой головой, остриженными волосами, с очками на носу. Он стал камергером в 1809 году и вышел в отставку в 1811 году. Можно проследить военную карьеру Андрея Болконского. Вот он адъютант Кутузова в 1805 году, потом полковник, дежурный штабной генерал, командир полка в Бородинском сражении.
Несмотря на то, что все мы читаем один роман, каждый из нас по-своему представляет, как выглядят Наташа, Андрей, Пьер. У каждого сложилось впечатление о них как о наших знакомых. Но иллюстратор без воображения и фантазии не рисует, он должен отталкиваться от своих ощущений.
Шмаринов одновременно работал над всеми иллюстрациями сразу. Не выходил один рисунок ― обращался к другому. Эскиз художник делал углём, кальку — жёстким карандашом, а оригинал — чёрной акварелью с дальнейшим доведением углём.
Около семи лет создавал художник иллюстрации к «Войне и миру». Это была очень трудная, но интересная, увлекательная работа. В 1956 году в издательстве «Детская литература» вышел роман с иллюстрациями Шмаринова. Для нескольких переизданий художник делал новое оформление, рисовал новые иллюстрации и перерабатывал старые.
Литература
1. Зримый мир Толстого. К 150-летию со дня рождения Л.Н. Толстого / Юный художник. - 1978. - №8. - С.1-10.
2. Шмаринов Д.А. Годы жизни и работы. - М.: Советский художник, 1989.
3. Шмаринов Д. В дни войны / Юный художник. - 1985. - №5. - С.6-11.