Кто не читал про Робинзона Крузо! От его имени образовался жанр литературы — робинзонада.
Более трёхсот лет прошло с тех пор, как была опубликована книга (1719 год) Даниеля Дефо(1660-1731), английского промышленника, журналиста, политического деятеля и даже шпиона. Прототипом был Александр Селькирк, из-за конфликта с капитаном он добровольно покинул корабль и провёл около четырёх лет на необитаемом острове. В 1711 году, после возвращения домой, моряк рассказал свою историю писателю Ричарду Стилу, который опубликовал её в газете «Англичанин». Эту публикацию заметил Дефо. Подобные случаи о жизни на необитаемом острове бывали и раньше, но Даниель Дефо сумел превратить реального человека в архетип героя изгнанника.
Разве можно посчитать всех реальных «робинзонов»? К примеру, известна история, куда более драматичная и сложная, чем у Селькирка. Русский зверобой Яков Мыньков был оставлен промысловиками на острове Беринга на Командорах охранять добытые богатства и берёг их в одиночестве целых семь лет, переживая жестокие зимы и справляясь с полным отсутствием помощи извне. Вместо паники и отчаяния он проявил удивительную стойкость и не только выжил, но и сохранил рассудок и здоровье. Александр Селькирк получил мировое признание, как и вымышленный Робинзон Крузо. Но о Якове Мынькове практически никто не знает. Откуда он был родом? Где жил раньше? Кем был и как сложилась его жизнь после возвращения домой? Однако его пример свидетельствует о силе характера и выносливости простого русского человека.
Сколько же потом ещё книг было написано о тех, кто оказывался в изоляции в течение долгого времени на необитаемом острове!
Герои самостоятельно справлялись с жизненными трудностями, находили свои способы выжить, поддерживали себя морально и физически. Появление таких историй было связано с эпохой Великих географических открытий, когда европейцы активно исследовали новые земли и сталкивались с неизведанными уголками мира. Читателям нравились истории о путешествиях и об авантюристах всех мастей.
Жан Гранвиль, 1840-е годы
Через три столетия стёрлись из литературной памяти все книжки, написанные Дефо, кроме одной, той самой, у которой название почти из тридцати слов и о которой слышали все без исключения подростки, мечтающие о странствиях.
Даже именитые писатели не удержались, чтобы не повторить роман Дефо. Например, Жюль Верн придумал «Таинственный остров» и рассказал занимательную историю людей, потерпевших крушение и строящих новую жизнь на неизвестном острове. В своей повести М.Е. Салтыков-Щедрин перенёс двух генералов на необитаемый остров и высмеял их беспомощность и глупость.
Для робинзонад характерны такие особенности, как, во-первых, изоляция героя и жизнь на необитаемом острове. Во-вторых, герой проходит испытание на состоятельность, борясь за своё существование, добывая пищу, строя жилище и защищаясь от опасностей. В-третьих, он приобретает новые знания и навыки, закаляется и физически, и духовно. Наконец, становится естественным философом и размышляет о смысле жизни, о роли человека в мире, о взаимоотношениях с природой.
Так, приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который оказался после кораблекрушения на безлюдном острове, становятся метафорой внутреннего путешествия героя, преодолевающего страх, одиночество, трудолюбиво преображающего жизнь на острове в течение долгих 28 лет. Трудно ему без общения с людьми. Поэтому он обращается к религии и вере, именно в ней находит утешение и понимает смысл своего одиночества. Даже в самых неблагоприятных условиях человек способен развиваться и совершенствоваться: построить дом, создать ферму, наладить обычную жизнь на острове, преодолеть дикость природы успехами цивилизации, действуя, в общем-то, в экстремальных ситуациях.
Книгу Дефо в переводах на французский язык иллюстрировал знаменитый французский рисовальщик Жан Гранвиль (1803-1847), создавший серию изображений ко всем ключевым эпизодам романа. А немецкий художник Карл Оффердингер (1829-1889) представил Крузо в европейской одежде и с зонтиком. В 1936 году роман иллюстрировал известный мастер Дмитрий Николаевич Кардовский (1866-1943), он создал рисунки ещё до революции, но тогда они не были изданы. Советский художник Игорь Александрович Ильинский (1925-1989), глубоко изучивший мореходные карты середины XVII века, выполнил рисунки к адаптированной для детей версии романа Дефо. Художник-график Анатолий Иткин (родился в 1931 году) акварелью и пером мастерски передал эффект присутствия. А Николай Попов (1938-2021), соединивший на странице текст и рисунок, в 1975 году получил Гран-при на Международной биеннале иллюстрации в Братиславе.
Карл Оффердингер, 1887
Предлагаем прочитать несколько очерков и узнать подробнее об истории создания книги Даниеля Дефо, о герое его романа и настоящем прототипе. Они написаны разными авторами. Драматурга, режиссёра, поэта Юрия Ершова интересует судьба прототипа Робинзона — Александра Селькирка.
Известная переводчица английских писателей и поэтов Галина Усова создаёт портретный очерк английского писателя Даниеля Дефо, чья жизнь, безусловно, содержит элементы авантюризма, как и у своенравного Александра Селькирка, и переносит читателя в Англию, какой она была двести семьдесят лет тому назад. Замечательный знаток творчества А. Грина, литературовед Вл. Сандлер подробно рассказывает о жизни А. Селькирка на необитаемом острове и напоминает читателям о существовании похожей истории испанского матроса Педро Серрано и романа арабского писателя Ибн Туфайля.
Юрий Ершов
Настоящий Робинзон — на острове Робинзона Крузо
Даниель Дефо назвал свой знаменитый роман «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который прожил двадцать восемь лет в полном одиночестве на безлюдном острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим». А нам известно более простое название: «Робинзон Крузо».
У Робинзона Крузо был прототип — Александр Селькирк.
Фантазия Даниеля Дефо перенесла остров из Тихого океана в Атлантический океан и поместила его возле устья реки Ориноко в Карибском море. На самом деле и кораблекрушения не было. Даниель Дефо его выдумал. На необитаемый остров моряк попал но другой причине. Вот как было в жизни.
Александр родился в 1676 году в небольшом шотландском городе Ларго в семье сапожника Джона Селькрега. В девятнадцать лет он ушёл из дома и изменил фамилию, став Селькирком. В следующие годы Александр служил на судах английского флота и однажды попал на фрегат к капитану Никкерингу.
В те времена между Англией и Испанией шла война и существовали так называемые каперы — королевские пираты. Получая специальную каперскую грамоту, они могли вполне законно грабить суда враждебного государства. Вот на такой каперский пиратский фрегат и попал Селькирк.
В сентябре 1703 целая эскадра каперских кораблей отправилась в поход и захватила в Карибском море множество испанских судов, нагруженных золотом, увозимым из Перу. Эскадра обогнула Южную Америку и поплыла вдоль берегов Чили.
Вскоре капитан Никкеринг умер, и его место занял Стредлинг. Александр Селькирк стал вторым помощником нового капитана. В мае 1704 их корабль, повреждённый жестоким штормом, бросил якорь возле острова Мас-а-Тьерра, принадлежащего крошечному архипелагу Хуан-Фернандес. Судну был необходим капитальный ремонт, но Стредлинг торопился продолжить путь.
Между капитаном и не желающим рисковать Селькирком возникла ссора. Капитан Стредлинг побоялся, что взбунтуется команда, и Александра высадили на острове, оставив ему минимум вещей.
Все, в том числе и сам Селькирк, рассчитывали, что его в течение нескольких недель подберёт какое-нибудь английское судно. Но ждать корабля Александру Селькирку пришлось 4 года и 4 месяца!
А фрегат под управлением Стредлинга погиб. Он затонул почти сразу же после высадки Селькирка на необитаемый остров, попав в сильнейший шторм. Небольшой части команды удалось добраться на шлюпках до материка, но там они попали в руки испанцев.
Остров Мас-а-Тьерра совсем небольшой. Климат на острове мягкий. Океан кипит жизнью — здесь водятся морские львы, тюлени, лангусты, черепахи, полным-полно рыбы. На суше растут всевозможные фрукты, корнеплоды и полезные злаки.
Но самое страшное ведь не голод, а одиночество.
Раньше на острове жили люди. Первым человеком, который жил на этом острове, был первооткрыватель архипелага Хуан Фернандес. Оставленные им козы и кошки одичали. Потом тут какое-то время жили голландские моряки. Одно время здесь томился в одиночестве негр-моряк, единственный, кто спасся с потерпевшего кораблекрушение торгового судна. Незадолго до Александра Селькирка на острове обитали девять моряков, которых высадил знаменитый пират капитан Девис, наказав так своих подчиненных за азартные игры. (Пираты любили играть в кости.) Моряки и здесь не оставили любимой игры. Но на что играть на необитаемом острове? Ведь деньги здесь ни к чему. Тогда моряки поделили остров на равные части... Возможно, они даже жалели, когда через три года их бесконечную игру прервало появление корабля.
Итак, оставшись на необитаемом острове, Селькирк быстро приручил коз, кормил кошек, и животные опять стали домашними. Александр построил себе удобную хижину. Научился добывать огонь. А одежду шил из козьих шкур: иголок не было, и Александр использовал гвозди.
Однажды на острове высадились моряки с испанского корабля. Для Селькирка они были врагами. Не рискуя показаться им на глаза, Александр спрятался о дупле дерева и дождался, когда судно уплывёт. Можно себе представить, с каким сожалением он разглядывал испанский флаг на мачте корабля и как сильно ему хотелось просто поговорить с этими людьми!
Но прошли все 4 года и 4 месяца, прежде чем у острова Мас-а-Тьерра бросили якорь два английских судна: каперы «Дюшес» и «Дюк». Случилось это 2 февраля 1709 г.
Только через несколько недель Селькирк смог рассказать, кто он и что с ним произошло — такой сильный стресс он пережил, встретив соотечественников после нескольких лет одиночества. Когда он окончательно пришёл в себя, капитан одного из кораблей — Вудз Роджерс, — сделал Александра Селькирка своим помощником. Александр вернулся к знакомой профессии королевского пирата.
Только в 1712 году Селькирк возвратился в Англию. Первым о его приключениях рассказал капитан Вудз Роджерс. Но удивительным приключениям была выделена всего лишь глава в книге «Промысловое плавание вокруг света».
Следующей вышла книга самого Селькирка. «Вмешательство провидения, или Необычайное описание приключений Александра Селькирка». Она не имела успеха — ведь Александр был моряк, а не писатель. Но, вероятно, его книга попала на глаза Даниеля Дефо. К счастью попала! И он написал книгу «Робинзон Крузо».
С выходом «Робинзона Крузо» к Селькирку пришла настоящая слава.
Дмитрий Николаевич Кардовский, 1914–1917 гг.
В 1823 в городе Ларго настоящему Робинзону (к 100-летию со дня смерти Александра Селькирка) был сооружен памятник. Александр умер 17 декабря 1723 года на корабле «Веймут», где он служил первым помощником капитана. В 1868 на одной из скал острова Мас-а-Тьерра установили мемориальную доску. А в 1970 году остров Мас-а-Тьерра переименовали в остров Робинзона Крузо.
В начале восемнадцатого века остров перестал быть необитаемым. Сейчас на острове располагается посёлок Сан-Хуан-Батиста с населением около полутысячи человек. Каждый год на остров прибывают туристы — немало находится охотников побывать на острове настоящего Робинзона.
Туристы обязательно посещают пещеру, где жил Александр Селькирк, а вечером выходят на берег моря, чтобы понаблюдать, как солнце тонет в океане. Величественная картина, которую в течение почти четырёх с половиной лет видел одинокий пленник острова Мас-а-Тьерра. Настоящий Робинзон на острове Робинзона Круао.
«Робинзон Крузо» относится к тем книгам, которые первоначально были написаны для взрослых читателей, а потом отобраны детьми.
Дети полюбили «Робинзона» не только за острые, увлекательные приключения, но ещё и потому, что в ней так ярки сцены познавательные! В самом деле — в какой ещё, небольшой по объёму, книге можно прочесть столь увлекательное описание постройки дома, шитья костюма из козьих шкур, изготовления муки, выпечки хлеба?
И взрослые не перестали читать «Робинзона». Но они помнят эту книгу по впечатлениям детства, а впоследствии — только перечитывают. Кстати, к «Робинзону Крузо» постоянно возвращался Лев Толстой!
Недавно шведские социологи установили, что «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо — самая читаемая в мире книга.
Галина Усова
Самая читаемая в мире книга
Давайте попробуем перенестись в Англию, какой она была 270 лет тому назад.
...Сток-Ньюингем — предместье Лондона. Солидный трёхэтажный, из красного кирпича, купеческий дом, крытый черепицей. Из окон — вид на зелёный луг с пёстрыми домиками фермеров. Они окружили светлое здание церкви с высоким шпилем, точно весёлые школьники на экскурсии, что сгруппировались вокруг строгого учителя.
Тихий августовский вечер. Закатный луч проникает через неширокое окно в библиотеку, где за массивным письменным столом в большой задумчивости сидит человек лет шестидесяти. Он — в пышном завитом парике, какие в XVIII веке носили все мужчины Европы. Лицо у него смуглое, а длинный крючковатый нос и острый подбородок придают ему хитровато-сосредоточенное выражение.
Он сидит в обширной комнате на втором этаже своего большого дома. Как и весь дом, эта комната обставлена прочной солидной мебелью: добротные стулья с высокими, без резьбы, деревянными спинками, в углу — тяжёлый кованый сундук с бумагами, по стенам — тёмные книжные шкафы и несколько прочно сработанных полок с книгами.
Этого человека зовут Даниель Дефо. Он не так давно переехал в Сток-Ньюингем вместе с женой и шестью детьми. В этом поместительном доме каждому хватает места, а библиотека — самая большая и уединённая комната. Крепкие стены не пропускают ни детского плача и криков, ни болтовни женщин, ни перебранки слуг. Хозяин может работать спокойно.
День подходит к концу, но ещё рано зажигать две толстые оплывшие свечи, стоящие на столе в массивных медных подсвечниках.
Перед Дефо лежит небольшая по формату книжка — её только что принесли из типографии. На мягкой обложке — длинное заглавие, изобилующее придаточными предложениями и причастными оборотами— всё, как полагается в XVIII веке.
Из заглавия можно узнать содержание всей книги: «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устья реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим».
Нет, Робинзон Крузо вовсе не сам описал свою жизнь, да и вообще человека, жившего под таким именем, на свете не было. Всё это написал сам Дефо, однако своё имя на обложке не поставил: он считает, что так читателю будет интереснее.
...Впрочем, и сам автор прожил жизнь бурную, полную событий и приключений, которых, если разобраться, было никак не меньше, чем у его героя.
Кем только он не был — и студентом-богословом, и купцом, и журналистом, и политическим деятелем... Бывал то очень богат — преуспел в торговле и производстве кирпича,— то разорялся и вынужден был жить в бедной хижине под чужим именем, чтобы его не упекли в тюрьму за долги.
Был удостоен королевской награды, но и был подвергнут властями жестокому наказанию: его выставили на обозрение публики к позорному столбу за выступления в печати против тирании и угнетения. До сих пор при воспоминании об этих часах позора у Дефо начинают ныть мышцы шеи и спины: позорный столб был устроен так, что шея наказуемого втискивалась между деревянными досками, а голова торчала поверх.
...Дефо поднялся из-за стола, поправил длинные полы кафтана, подошёл к окну: на лужайке возились, кричали ребятишки.
Он вспомнил, что в детстве гулял всегда один. Потому что был единственным сыном торговца-бакалейщика Джеймса Фо — две его сестры были старше, у них были другие интересы. Семья жила тоже в предместье Лондона, но поближе к городу, у самой городской стены. Отцовский дом был поменьше, чем нынешний у Дефо, но мебель в немногочисленных комнатах стояла столь же добротная. Отец торговал бакалеей, специями, мылом, растительным маслом и свечами. Предки его перебрались в Англию из Фландрии, отсюда короткая фамилия — Фо, к которой Даниель позже прибавил аристократическую частицу «Де» — ему хотелось, чтобы имя звучало благороднее.
Игорь Александрович Ильинский, 1986
А родился Даниель в 1660 году. Ему исполнилось пять лет, когда по Лондону прошла эпидемия смертоносной чумы. Район, где жила семья Фо, был населён густо, и чума распространилась там с быстротой огня, который скачет по сухим сучьям.
Через год в Лондоне вспыхнул пожар, охвативший почти весь город. До конца жизни запомнит Даниель беспорядочную толпу перепуганных беженцев, которая пыталась спастись от огня под сводами каменной церкви.
Но больше всего врезались в память — это происходило уже значительно позднее,— прогулки по отстроенным после пожара улицам Лондона.
Войдёшь в городские ворота, пройдёшь немного — и любуешься лесом мачт, что возвышаются над широкими водами Темзы. Корабли приходили сюда из всех стран мира. Мальчик любил поговорить с бывалыми матросами, порасспросить их об увлекательных путешествиях. Он знал названия всех кораблей и имена их капитанов. Была в Даниеле жилка авантюриста — он мечтал повидать весь мир.
...Дефо подошёл к ближайшей книжной полке и любовно погладил добротные кожаные корешки.
В детстве он читал мало: книг в доме не держали, а доступных библиотек в городе не было. Только к концу жизни ему удалось собрать неплохую библиотеку. А в детстве приходилось познавать жизнь в её непосредственных проявлениях.
Часами бродил он по извилистым лондонским улочкам — встречные жители не всегда могли в них разъехаться. По краям улиц змеились сточные канавы, наполненные вонючими отбросами, а над головой стояло густое облако дыма, выходящего из тысяч труб, зимой и осенью оно опускалось на город, смешиваясь с речными туманами. Он ходил по торговым рядам, где был выставлен напоказ разнообразный товар, а звонкоголосые зазывалы громко расхваливали материю, башмаки, горячие булочки... Мальчик с жадным любопытством наблюдал, как работают на открытых прилавках искусные лондонские ремесленники: плетут корзины, обжигают горшки, обтёсывают доски.
«Все эти наблюдения пригодились,— удовлетворённо думал Дефо теперь,— мой Робинзон воспользовался разнообразным искусством лондонских ремесленников, чтобы не пропасть на необитаемом острове».
В десять лет Даниеля отдали в школу-пансион, в четырнадцать — в частную духовную Академию Мортона. Там готовили священников, но Мортон, директор заведения, считал, что духовные лица обязаны разбираться во всех современных науках, чтобы быть во всеоружии в возможных религиозных и политических спорах. Поэтому программа Академии кое в чём превосходила даже университетскую. Здесь сформировались демократические взгляды Дефо. Здесь он понял, что быть священником — не его призвание.
В конце XVII века на историческую арену активно выходила молодая буржуазия. Дефо был истинным сыном своего класса: больше всего на свете ему хотелось собственным трудом достичь богатства и места наверху общества.
И ещё — он всю жизнь писал: стихи, политические памфлеты, романы...
Теперь, когда его жизнь близилась к концу и настала пора подводить итоги, было всё же не ясно — чего он добился?
Да, у него семья и этот большой прочный дом. Но достаточно ли этого? Дом ему пока не принадлежит, он только арендует его. Многочисленные его сатиры, газетные статьи и памфлеты забыты. Даже «Гимн позорному столбу», сочинённый в тюрьме, за который лондонцы шестнадцать лет назад приветствовали автора на эшафоте и даже бросали ему цветы, теперь мало кто помнит.
И вот от типографщика принесли его новое детище — «Робинзона Крузо»...
Толчком к созданию книги послужили записки о похождениях матроса Александра Селькирка, высаженного на необитаемый остров капитаном корабля. Но история Робинзона разительно отличается от приключений Селькирка. Селькирк проводит дни в молитвах и в уповании на господа бога, а Робинзон не покладая рук трудится, чтобы обеспечить себе существование. Селькирк за 18 месяцев, проведённых в одиночестве, одичал и даже разучился говорить, а Робинзон за 28 долгих лет не потерял человеческого облика, он здоров, весел, бодр и полон сил.
Примут ли англичане «Робинзона»? Будут ли читать?
...Да. Книгу приняли. Ни одно из произведений Дефо не имело такого успеха, как первая часть «Робинзона». Эту книгу взахлёб читали ремесленники, мелкие лавочники, трактирщики, моряки, угольщики, солдаты, кучера, горничные, подмастерья.
За три месяца понадобилось выпустить пять тиражей!
Писатель издал ещё две части своей книги. Во второй части Дефо отправил своего героя в путешествие по дальним странам , в том числе в Индию, в Китай и даже в загадочную Сибирь.
Отважный и трудолюбивый, находчивый и неунывающий Робинзон Крузо дожил и до наших дней.
На протяжении почти трёх веков своего существования роман Дефо был переведён практически на все языки мира. Появилось много пересказов, переделок этой книги.
На русский язык «Робинзон Крузо» был впервые переведён в 1762-1764 годах.
В советское время первая часть романа была переведена специально для детей М. Шишмарёвой, а потом её перевёл и по-своему пересказал К.И. Чуковский. В одном из этих переводов вы и читали книгу Дефо.
И, конечно, видели в ней иллюстрации французского художника Жана Гранвиля.
Вл. Сандлер
Тайна Робинзона Крузо
В английском порту Бристоле ещё и по сей день наивным и легковерным путешественникам показывают таверну «Стеклянный глаз», а потом рассказывают, что в ней в 1713 году памфлетист Даниель Фо (ставший впоследствии Даниелем Дефо) записал со слов моряка Александра Селькирка историю его пребывания на необитаемом острове.
Через шесть лет, 25 апреля 1719 года, в Лондоне вышел роман «Робинзон Крузо». Роман тесно связывают с именем Александра Селькирка.
Между тем доподлинно известно только, что в 1713 году Дефо побывал в Бристоле. В это же время там был Селькирк. В бумагах Дефо не обнаружено записи рассказа Александра Селькирка.
Но связана ли история Александра Селькирка с романом «Робинзон Крузо», читатели могут судить сами.
Вот краткая история жизни Александра Селькирка.
В 1676 году в семье сапожника из Ларго Джона Селкрега родился седьмой ребенок. По шотландским преданиям, судьба седьмого ребенка всегда необычна. Когда отец предложил дать мальчику имя Александр — защитник мужей, — мать согласилась легко. Имя соответствовало назначению седьмого ребенка. Когда решался вопрос о том, кем должен стать Александр, произошла ссора. Мать решила, что сын будет учёным; отец хотел видеть в нём продолжателя своей славной профессии. Спорили долго, но безуспешно. Никто не уступал. Так он и рос. Постоянно слыша споры между отцом и матерью, он стал капризным, своевольным, необузданным.
Анатолий Иткин, 2014
Александр окончил школу, поступил в университет. Но, соблазнённый рассказами и мечтами о богатстве, убежал оттуда и долгие годы плавал на разных кораблях под разными широтами, изменив фамилию отца на Селькирк, пока судьба не свела его в начале 1703 года с капитаном Стредлингом.
В конце 1703 года из шотландского порта Дунбар отплыл корабль «Пять портов». Путь его лежал на юг. Он прошёл вдоль берегов Франции, Испании, обогнул мыс Доброй Надежды, пересёк Индийский океан, приставал в портах островов Ява и Борнео, обогнул Филиппинские острова, переплыл Тихий океан и бросил якорь в Калифорнийском заливе. В тот день и произошла решительная ссора между капитаном Стредлингом и матросом (по другим данным — штурманом) Александром Селькирком. Капитан был груб до жестокости. Селькирку это не нравилось. Они ссорились и раньше, но самая серьёзная стычка произошла только теперь. Сквозь зубы капитан пообещал высадить Селькирка на ближайшей стоянке, чтобы он убирался на все четыре стороны.
Через несколько дней матрос, дежуривший на мачте, громко закричал: «Земля! Земля!» Спустили шлюпку. Рядом с бочками для воды разместилась немудрёная поклажа Александра, бельё, карты, морские инструменты, Библия, ружьё, порох, свинец и т. д.
По мнению Селькирка, невдалеке от берега должен был быть город Коквимбо. С ближайшим же кораблем Александр рассчитывал вернуться в Шотландию.
Когда шлюпка вернулась на корабль, Александр припрятал в ближайшей рощице вещи и пошёл искать людей. Не успел он сделать и ста шагов, как кто-то осторожно потянул его за штанину. Селькирк оглянулся. Рядом с ним стояла Моримонда — обезьяна капитана Стредлинга. Она протягивала ему лапу, предлагая идти вместе. «Не могу же я показаться в городе с такой образиной»,— подумал Селькирк. Он закричал, чтобы она убиралась. Моримонда смотрела на него грустно, но не двинулась с места. К крикам она уже привыкла. Голос у капитана был куда басовитее. Тогда Селькирк ударил её прикладом. Моримонда взвизгнула и убежала.
Моряк отправился дальше. Он прошёл мимо ручья с чистой и холодной водой, поднялся на невысокий холм и впереди сквозь негустой туман ясно различил белые и красные стены домов. Впереди был город, люди, жизнь. Ему даже показалось, что он слышит звуки далёкой музыки и гортанные выкрики. Селькирк заспешил. Ему пришлось спуститься в лощину, идти лесом, в высокой траве. Кругом всё пело, звенело, шуршало. Незнакомые птицы и зверьки лениво отскакивали в сторону из-под самых башмаков. Это насторожило Александра. «Да ведь они не знакомы с человеком, — подумал он. — Что это?»
Теперь матрос уже не шёл, а бежал. Трава больно хлестала по лицу. Несколько раз ноги его запутывались в крепких стеблях и он с размаху летел в сочную душистую зелень.
Он не ушибся. Трава росла столь обильно, что под ним мгновенно стлалась постель. «Теперь уже недалеко, ещё немного», — успокаивал себя Селькирк. Пот заливал глаза, крупные капли скатывались к пересохшим губам.
Заросли кончились неожиданно. Ноги, уже привыкшие подминать траву, нелепо скользнули в воздухе. Селькирк упал. Он поднял голову и сразу понял всё. В полукилометре, хаотично нагроможденные, высились белые и красные скалы. Матрос медленно поднялся. Он стоял, бессильно опустив руки, и беспомощно оглядывался по сторонам. Он не знал, что теперь делать, куда идти. «Если это не остров, — подумал Селькирк, — то к северу или к югу обязательно должны быть поселения. Надо подняться на скалы. Какой я идиот, что не захватил трубу! Ну, да что теперь об этом думать. Скорей к скалам».
Селькирк поднял ружьё и побежал. Он поднимался со скалы на скалу, обдирая руки, соскальзывая. Он не оглядывался, не смотрел по сторонам. Он боялся узнать правду.
Вот, наконец, вершина. Последнее усилие — и он на ровной площадке метров трех в окружности.
Селькирк огляделся. Земля, на которой он находился, была островом. Он был невелик, почти правильной прямоугольной формы—километров 20—25 в длину и 5—6 в ширину. Александр видел массивы лесов, густую зелень лугов. В нескольких местах в остров врезались удобные бухты.
Дорога обратно, к месту, где были припрятаны вещи, длилась долго. Матрос не торопился. «Ничего,— успокаивал он себя,— хоть несколько раз в год остров навещают суда. Мне нужно только не прозевать, вовремя развести костёр. Несколько месяцев я продержусь. Порох и свинец у меня есть, а дичью остров не беден».
Невдалеке от рощи, где были спрятаны вещи, Александр обнаружил грот. Он принёс сюда несколько охапок травы и устроил постель. Спал Селькирк тревожно: часто просыпался и вслушивался в тишину. Утром матрос отправился осматривать остров. Он заходил в леса, нырял в густоту трав, продирался сквозь кустарник, видел лианы и кактусы, пил родниковой чистоты холодную воду. В ближайшем леске Селкирк повстречался с Моримондой. Обезьяна спускалась к нему с дерева. Гнев охватил Александра. Животное напомнило ему о капитане. Он уже не мог совладать с собой. Матрос почувствовал, как приклад упруго уткнулся в плечо, а глаз ищет в прорезь мушку. Прогремел выстрел. Моримонда пронзительно закричала и скрылась в чаще. Оттуда доносились её жалобные причитания. Гнев прошёл. Теперь Селькирк уже жалел о выстреле. Но в чащу он не пошёл: знал, что Моримонда все равно не подпустит его близко.
Прошло несколько месяцев. Место, которое Селкирк избрал своим пристанищем, преобразилось. От моря к гроту протянулась плотно утрамбованная тропинка. Под огромной мимозой — великолепным естественным зонтом — встали грубо сколоченные стол и два стула. Это было место обеда, чтения Библии и размышлений.
Грот значительно расширился. В нём появились удобные ниши, где в порядке были разложены все нехитрые предметы обихода. Вход красиво закрывали лианы.
Рядом с гротом протекал ручей. В первые же дни Селкирк заметил в нём рыбу. В том месте, где ручей имел естественное расширение, Александр вырыл довольно большую, но неглубокую яму. Получился садок. Удочка и леска появились быстро. С крючком пришлось повозиться. Сделан он был из гвоздя.
При помощи инструментов Селькирк довольно точно определил, где он находится. На этой широте и долготе близ друг друга лежали три острова — Хуан Фернандес, Мас-а-фуэра и Санта-Клара. Селькирк находился на одном из них. В память о своем пребывании Александр решил дать название разным местам на острове. Берег, где он высадился, стал Берегом Пяти портов, белые и красные камни — Ложным Коквимбо. Роща получила название Лес Тукана, где он впервые встретил эту птицу. Скалистые горы с многочисленными обрывами были заклеймены именем Стредлинга.
Селькирк научился добывать огонь способом индейцев: тереть два куска дерева.
Пришло время подумать об одежде. Та, в которой он высадился на остров, пришла в негодность. Климат на острове тёплый, и при желании можно было бы ходить раздетым. Но солнце днем пекло так немилосердно, что кожа мгновенно краснела и покрывалась крупными волдырями. На острове было много коз. Очевидно, когда-то давно какой-то европейский корабль оставил на острове несколько коз. С тех пор они размножились и одичали. Александр уже убил добрый десяток этих быстроногих животных. Мясо шло в пищу, а шкуры, просушенные на солнце, он складывал в гроте.
Сделав из гвоздя иголку, Александр принялся портняжничать. Две недели потратил он на то, чтобы сшить себе сносную одежду. Значительно успешнее дело пошло с изготовлением ковра, одеяла, мешков для провизии.
Оставалась ещё проблема табака, но и она была успешно решена. Табак получился из смеси растений петуньи и кока с добавлением морской воды и толченых миртовых ягод.
Как-то вечером, когда высоко стояла луна, Селькирк возвращался к гроту из глубины острова. Он взглянул на море и застыл в ужасе. По морю прямо к его острову стремительно неслась огромная флотилия чёрных пирог. «Наверное, дикари, индейцы», — мелькнуло у Селькирка, и он убежал в глубь острова.
С рассветом Александр осторожно, ползком вернулся к гроту. Весь берег усеяло огромное стадо тюленей. Селькирк рассмеялся. Стоило ли бояться. Но тут он увидел, что тюлени разорили его садок. Александр вошёл в грот, зарядил два ружья, захватил запасные заряды и кинулся к стаду. Селькирк одержал полную победу. С десяток туш осталось на песке, а остальное стадо бросилось в море и переплыло на другую сторону острова.
Собирая однажды на берегу устриц и раков, Селькирк почувствовал, что сзади на него кто-то смотрит. Александр обернулся. В десяти шагах стояла Моримонда. Примирение было молчаливое и торжественное.
Возвращались они вместе. О более заботливой служанке Селькирку трудно было мечтать. Обезьяна подавала ему трубку, качала койку, убаюкивала. Днём Моримонда шумела за десятерых. Она чувствовала, что моряку необходим шум. Это помогало ему забыть об одиночестве. Обедали они вместе. О десерте Моримонда заботилась сама. Следовал прыжок на дерево — и через несколько минут на столе появлялись плоды.
Приближалась зима. Селькирк построил новую хижину. По стенам матрос развесил оружие, топоры, нож, инструменты, пороховой рожок и кисет с табаком. В гроте был устроен склад провизии и постель Моримонды.
Наступило время дождей, то есть зима. Всё время Селькирк был занят изготовлением мебели. Он сделал стол, стулья, починил кровать. Потом взялся за изготовление новой одежды. Опять, как прежде, больше всего хлопот доставила кройка. Одежда то топорщилась во все стороны, то свисал один бок. Больше всех новой одежде Александра радовалась Моримонда.
На следующее утро, когда моряк ещё спал, он почувствовал, что кто-то щекочет ему пятку. Решив, что это шутка Моримонды, он пробурчал что-то и повернулся на другой бок. Но щекотание не прекратилось. И вдруг Александр почувствовал укус.
Селькирк вскочил. Всюду, куда ни брось взгляд, копошилась огромная армия крыс. Они поедали остатки ужина, шляпу из тюленьей кожи, Библию, пороховой рожок, козьи шкуры. Александр схватил лопату и ринулся в бой.
Многие крысы пали в этом неравном поединке.
Николай Попов, 1972
В гроте тоже был полнейший разгром. Запасы дичи, тюленьего жира были съедены. Порох залит водой,— обрушился верхний край грота. Расширяя грот, Селькирк непростительно близко подошёл к поверхности.
Нашествие крыс было вызвано обильными дождями. Вода проникла в норы и выгнала крыс. Они объединились в стаи для совместной охоты.
Порох оставался только в рожке. Наступило время, когда Селькирк вогнал в ружьё последний патрон. Чем будет он теперь добывать себе пищу? И тогда вспомнил Александр о старом своём желании заняться скотоводством. Селькирк долго упражнялся с лассо. Потом, соорудив загон, он отправился в горы. Несмотря на удачные опыты с лассо на увёртливой Моримонде, первые дни матросу не везло. Но вот однажды под вечер воздух огласился блеянием двух пойманных козлят. Потом — ещё трёх.
Селькирк на полях Библии вел календарь. Через месяц календарь подошёл к 1 января 1706 года. В тот день Александр поставил стол посреди загона и обедал в кругу «близких». Кошки, которых он завёл после нападения крыс (на острове они остались после прежних поселенцев), расселись вокруг стола на земле в чинном порядке. Моримонда села напротив; козлята весело резвились. Всё лучшее, что было у Селькирка, в этот день появилось на столе. После обильного обеда началось веселье. Моримонда забавляла козлят и кошек, а всё это развлекало покуривавшего трубку Селькирка.
Однажды Селькирк отправился на охоту. Вечером он не вернулся в хижину. Не вернулся он и на следующее утро и на следующий вечер. Утром на третий день Моримонда отправилась на поиски. Она обшарила окрестные холмы и леса, луга и рощи, но всё было напрасно. Александр исчез. Нашла его Моримонда только на третий день. Селькирк, догоняя козу, оступился и упал с обрыва. Моримонда помогла ему выбраться, но это стоило ей жизни. Верёвка, которой обмотал матрос обезьяну, слишком сильно сдавила её тело. Верный и самоотверженный друг-обезьянка умерла на руках Александра.
Через несколько дней после смерти Моримонды к берегу прибило длинные змеевидные водоросли. Они годились в пищу. В середине большого пучка Александр нашёл бутылку. В ней был пергамент, на нём запись по-испански. Вот что удалось разобрать Селькирку: «Я, Хуан Гонгва... (конца слова нельзя было разобрать), едва спасся от смерти после крушения корабля «Фернанд Кортец». Двое сыновей моих... и всё... погибло; меня волны выбросили на остров Сан-Амброзио, неподалеку от берегов Чили. Я один, в отчаянии и едва могу существовать. .. Бог и люди... сжальтесь».
Остальные слова прочно скрывал густой слой плесени. Александр вспомнил, что в ясные дни в подзорную трубу в море видна какая-то чёрная точка. Вероятно, это и есть остров Сан-Амброзио. При расчётах он мог допустить ошибку. Значит, здесь совсем близко есть такой же несчастный. А если он находится
ещё в худшем положении? Надо к нему добраться. Надо построить плот.
Селкирк построил плот, но добраться до острова Сан-Амброзио ему не пришлось. Разразилась буря. Александр едва спасся. Его вновь выбросило на остров.
1 февраля 1709 года корабль «Герцогиня» бросил якорь возле острова Хуан-Фернандес. Капитан решил дать отдых команде. Матросы поставили на берегу палатки, а днём весёлой гурьбой бродили по острову. В первый же день заметили они в горах какое-то лохматое существо на двух ногах, которое лазит и прыгает по скалам с удивительной ловкостью и быстротой. Матросы захотели его поймать, но оно скрылось так быстро, что никто не мог угнаться за ним. Матросы решили его подстрелить, но офицер запретил. Он подумал, что это может быть человек.
На другой день вся команда корабля отправилась на поиски странного существа. Они обнаружили место, где оно скрывается, подстерегли его и связали.
Это был Александр Селькирк. Волосы на голове и бороде его отросли, глаза горели возбуждением.
В каюте капитана Роджерса Селькирк всё время бормотал что-то непонятное. Когда его спросили, сколько лет он на острове, Александр на пальцах показал и двадцать и тридцать. Его свезли на берег, и там он показал кедр, где матросы прочли уже затянувшуюся надпись: «Александр Селькирк из Ларго, в Шотландии,— 27 октября 1704 года».
Александр Селькирк пробыл на острове 4 года и 4 месяца.
Запершись в каюте, капитан Роджерс вновь учил Селькирка английскому языку.
Александр рассказал капитану, как он жил на острове. Поначалу питался он только кореньями и плодами, гонялся за агути, ел крыс. Потом начал плести силки для птиц. От постоянных тренировок он стал физически очень сильным человеком. Селькирк начал гоняться за козами, прыгать по скалам. Пришло время, когда ни одна коза не могла от него ускользнуть. Когда продуктов было у него вдоволь, он гонялся за козами ради удовольствия и поддержания необходимой выносливости. Пойманных в такие дни коз он не убивал, а надрезал им уши. Таким образом он оставил отметины у пятисот коз. Много лет спустя матросы с кораблей, пристававших к острову, убивали коз с пометками на ушах. В последний день пребывания на острове Селькирк специально, по просьбе команды, показал всем своё искусство.
Два года плавал Александр Селькирк на корабле капитана Роджерса. В 1711 году они вернулись в Англию. История его бедствий взволновала Лондон. К угрюмому матросу потянулись толпы любопытных. В 1712 году вышла книга капитана Вудза Роджерса — «Промысловое плавание вокруг света». В ней есть рассказ о Селькирке.
3 декабря 1717 года о Селькирке написал знаменитый Ричард Стиль в газете «Англичанин».
В 1867 году на острове Хуан-Фернандес на самой высокой точке поставили памятную доску.
В 1885 году в Ларго был сооружен памятник Александру Селькирку.
Шли годы. Увеличивался список книг и статей, написанных о Даниеле Дефо, но, кажется, никто не спорил о прототипе Робинзона Крузо. Все давно и прочно остановились на имени Александра Селькирка.
Заговор молчания разрушил вообще шумный XX век.
Речь идёт о книге испанского историка Гарчилазо де ла Вега — «Реальные комментарии».
Её нашёл в английском издании 1688 года один французский библиограф. В книге находился рассказ о кораблекрушении и приключениях Педро Серрано на Карибском море, против устья реки Ориноко. Матрос был выброшен на необитаемый остров морским валом и семь лет провел в одиночестве. Первое время Серрано очень страдал от голода и жажды и даже хотел убить себя. Но, на его счастье, пошел дождь, и на берег выползла огромная черепаха. Серрано убил её ударом перочинного ножа, вытащил на солнце её нежное мясо, а в роговой панцирь набрал дождевой воды. Острием ножа он высек из камня искры и зажёг сухие водоросли.
Через семь лет к берегу подошёл испанский корабль и увез Серрано на родину. Рассказывают, что Педро Серрано был представлен императору Карлу V и получил от него большую пенсию.
Историки литературы указывают ещё на одно произведение, которое, возможно, послужило Д. Дефо материалом для Робинзона Крузо. Это «Роман о Хайе, сыне Якзана» арабского писателя Ибн Туфайля. В доказательство они приводят довольно веский факт: книга эта при жизни Дефо издавалась трижды (в 1674, 1686 и 1708 годах). Даниель Дефо был в курсе литературы своего времени, и не знать эту книгу он не мог.
На титульном листе первого английского издания романа Ибн Туфайля (1674 г.) говорилось: «Изложение восточной философии, показывающее мудрость некоторых наиболее прославленных людей Востока, в особенности глубокую мудрость Хаджи Бен Иокдана, как в естественных, так и в божественных науках, коей он достиг без всякого общения с людьми (ведя одинокую жизнь на острове и достигнув совершенства до того, как он встретился с людьми, с которыми был разлучен с младенческого возраста)».
Это философский роман. Путем размышлений, сопоставлений, рассматривая положения вещей и предметов, мальчик, взрослея, постигает всё новые и новые тайны природы, тайны бытия.
Какое же из трёх приключений послужило Даниэлю Дефо для романа? Ответить на этот вопрос трудно. Сам Дефо не оставил никаких указаний. Если говорить о плане бытовом, то, несомненно, — истории Александра Селькирка и Педро Серрано, если в философском, — то роман Ибн Туфайля.
Возможно, что все три истории были использованы Дефо. Читатели «Робинзона Крузо» смогут сами сравнить, что взял Дефо из историй Селькирка и Серрано.
Не лишено вероятности, что за время своих многолетних скитаний Дефо слышал не одну историю и легенду «о робинзонах». Такие легенды распространены среди моряков всех стран.
Доподлинно известно только, что сам Дефо говорил: «Роман «Робинзон Крузо» — аллегорическое изображение моей собственной жизни». Фамилию его героя носил соученик Даниеля Фо — Тимоти Крузо, ну, а что касается имени, то Робинзонов в Ирландии больше чем достаточно.
Литература
- Богданов В. Самый знаменитый Робинзон – шотландец? // Костёр. – 2001. – № 11-12.
- Ершов Ю. Настоящий Робинзон – на острове Робинзона Крузо // Костёр. – 2002. – № 4.
- Сандлер Вл. Тайна Робинзона Крузо // Хочу всё знать. Альманах. – 1963. – С. 269-278.
- Усова Г. Самая читаемая в мире книга (К 270-летию выхода книги Даниэля Дефо «Робинзон Крузо») // Искорка. – 1989. – № 8.
- Минаева Мария Такие разные «Робинзоны»: о двух версиях любимой приключенческой классики на сайте Православие. //https://pravoslavie.ru/156395.html?ysclid=mh7j4be9gb429143779
- Шумков В. «Робинзон Крузо» в иллюстрациях Игоря Ильинского //Юный художник. – 1985. – № 4. – С. 18–21.