Ах, лето-летечко! Зимой ждём-пождём его, а когда уходим в отпуск или на каникулы, то гадаем, каким оно будет.
Дождливым или жарким? Солнечным или хмурым?
Счастливая пора! Хорошо живётся летом! Можно бездельничать, можно нежиться на солнышке, купаться и гулять вдоволь, вдыхать цветочные, землянично-клубничные, грибные ароматы, бегать босиком по рóсной траве…
В средней полосе ясные и жаркие дни выпадают то на июнь, то на июль, то на август — не угадаешь. А угадать-то хочется! Обращаемся к приметам: смотрим, куда садится солнце, откуда дует ветер, как ведут себя насекомые и птицы. Срабатывают ли приметы? Трудно сказать однозначно. В городе среди бетонных коробок-домов применять приметы бессмысленно. В сельской местности возможностей множество. Там открывается ширь небесная, видятся плывущие облака, слышатся птичьи трели. Замечается то, на что никогда бы не обратил внимания.
Писатель-натуралист Николай Сладков (1920–1996) любил наблюдать за природой в разное время года. Он создал более шестидесяти книг, написал более восьмисот рассказов о природе. С самого детства его влекли загадки окружающего мира. Он самостоятельно учился слушать и понимать беседы птиц, животных, рыб и растений. Писатель сумел записать и перевести на человеческий язык их разговоры. Николай Иванович любил пеший шаг, исходил множество тропинок в лесу, не уставал путешествовать со своим спутником — фотоаппаратом. Где он только ни был! А побывал он, кажется, всюду, во всех природных зонах: пустынях и степях, болотах и горах, пещерах и морях, льдах и тундре. В природе Сладков видел поэзию и красоту.
Познакомьтесь с очерком писателя и узнайте, какие приметы сбываются летом, а какие зимой.
Н.И. Сладков
То ли дождик, то ли снег!
Каникулы!
Загорай, купайся, рыбачь! По ягоды, по грибы, по орехи! А зимой — на лыжах и на коньках. И никаких забот!
Но тут вспомнил я...
Был летом славный беззаботный денёк, на небе ни облачка — самое времечко для рыбалки. Сунул под мышку удочку, в одну руку банку с наживкой, в другую — садок. И вприпрыжку на озеро: ловись, рыбка, большая и маленькая!
И рыбка клюёт, ловится, поплавок на воде вприсядку пляшет. Я на него уставился и всё позабыл. И просмотрел, как подкралась ко мне со спины синяя туча! Вдруг разом потемнела вода, рябь по ней клиньями полыхнула, забились, заколотились осинки на берегу — и хлынул ливень! А у меня ни плаща, ни накидки — вмиг промок. Вот тебе и никаких забот!
И ещё вспомнил я — а меня ведь предупреждали! Утром ещё, когда на озеро собирался, заметил, что гвоздички и одуванчики во дворе почему-то ещё не раскрылись. И червяков копать не пришлось, на тропинке прямо собрал. И жаба ночная у грядок ползала. У ёлки лапы чуть не до земли опустились. Я даже подумал, что неспроста это всё! Так и вышло: о дожде предупреждали, а я, бестолковый, не понял. Вот теперь и дрожу, словно мокрая курица!
Потом, помню, установились денёчки тихие, теплые, солнечные. На грядках всё вылезло, зазеленело: салат, морковка, редиска. Расти, овощ, вкусный и витаминный!
А ночью вдруг поздний заморозок всё побил. Зелень обмякла, обвисла и потемнела. Прощай салаты и разносолы!
И тут вспомнил я!
Ведь с вечера уже было холодно — пар изо рта. Притихли птицы, не гудели хрущи, бабочки не порхали. И звёзды на небе высыпали яркие и колючие. Всё предупреждало о заморозке — не догадался! И поленился грядки на ночь хотя бы пленкой прикрыть. Фома неприметливый...
Или ещё раз денёк выдался — тишь да гладь! Самая пора для купания. Схватил ласты, маску — и на речку. Вода в речке парная, как подогретая,— вылезать неохота. Так бы до вечера и плескался, всё нырял бы да плавал. Да вдруг свистнул ветер, волну погнал-раскачал, воду взмутил — с головой захлёстывает. Буря свалилась вдруг!
Да не вдруг — и о буре предупреждения были! Крапивницы-бабочки уже с утра в сарай прятаться стали, ласточки метались то вверх, то вниз, жаворонки примолкли — даже комары куда-то исчезли. Все бурю предчувствовали и мне на неё намекали. А я глазом не моргнул и ухом не повёл. Зато теперь все приметы запомню!
И другие дни получались такие же «беззаботные». С утра тебе тихо и жарко — лучше нет денька для загара. Нахлобучишь панаму на голову, подстилку под руку — и скорее на пляж. А там па песок, на самый припёк, спиной к солнцу — чтобы обуглиться дочерна! А тут за лесом как грохнет, как громыхнёт — земля вздрагивает! Туча лиловая, а в ней молнии шныряют — гроза ползёт! И не до загара уже, не знаешь, куда и спрятаться. Задним числом вспоминаешь, что мухи с утра в окно залетали, кусались; курицы в пыли трепыхались — пыль фонтаном! И вьюн по аквариуму метался, и пиявки всё норовили из воды вылезти. Все предчувствовали грозу — но только не я! Сам не чувствовал и другим не поверил.
Бывало и по-другому. С утра холодина, небо в тучах — лучше из дома не выходить. Или уж понадежней одеться. Напялишь на себя семь одёжек, сапоги резиновые выше колен, капюшон на голову. А скоро, глядишь, тучи по сторонам разбежались, над головой небо чистое, а солнышко так припекает, что даже круги в глазах!
Тут и вспомнишь, что утром вьюн и пиявки в твоём аквариуме спокойно на дне лежали, у окна кузнечики стрекотать начинали, ласточки высоко летали, слепни уже мельтешили, а лапы у ёлок поднялись вверх. Слепни и те перемену погоды видели, а я — как слепой! И вот плетусь измученный, распаренный — без ягод и без грибов! Еле ноги переставляю!
Люблю бродить с фотоаппаратом. С вечера к утренней съёмке готовлюсь. Чтоб утречком без задержки по холодку.
А с утра вдруг такой туман, что руки не видно: зря готовился, зря вставал чуть свет).
И опять вспоминаешь: молчали кузнечики, не гудели жуки, на мокрице цветы не раскрылись, пауки сети свои не плели. Все готовились к ненастной погоде — один я на вёдро надеялся. Нет, чтоб прислушаться и осмотреться!
И так всегда! Что на летних каникулах, что на зимних. Всё второпях, на авось, наобум! Нет, чтоб к другим приглядеться да призадуматься.
До чего уж разлюбезное дело — катание зимой на лыжах! Так ведь и то не раз срывалось! Защёлкнешь крепления, палки в руки — и по звериным следам: что они там ночью о себе написали? А тут позёмка, метель, обвальный снег — все рассказы звериные белый снег замёл! Только тогда и вспомнишь, что на закате вчера дым из труб понизу стелился, галки и вороны над деревней кружились. И неспроста, выходит, а к снегопаду — а я снова не догадался.
Раз потеплело, с сосулек закапало, а в оттепель хороший клёв на зимних лунках. Я и кинулся налегке: к чему в оттепель шуба, валенки, рукавицы? Лунку пробьёшь — и без них в жар ударит.
Пробил лунку, бросил мормышку — и сторожок сразу задергался. Таскаю плотвиц, окушков, ершей. Обо всём забыл. И вдруг — как отрезало! Сижу, чувствую — замерзаю. Лунку льдом подернуло, леска обледенела. Мороз за нос и за пальцы щиплет, а ушей уже давно не чувствую. Откуда такой морозище ни с того, ни с сего?
А он и с того, и с сего! Мне бы перед рыбалкой на кошку взглянуть: всегда меня провожала, об ноги терлась, а сегодня свернулась у печки калачиком и в ус не дует. И куры в курятнике на насесте сидели, головы в перья попрятали. И дымы над деревней стояли столбами, воробьи не чирикали. А по пути на озеро хоть бы один след беличий — все белки перед морозом попрятались. А я налегке выскочил: вот и бреду с отмороженным ухом и красным носом.
А то, помню, утречко выдалось — любо-дорого! Солнце и тишина — всё для катания с гор. Добежал до горы, «лесенкой» вверх и вихрем вниз — только в ушах засвистело! Но скоро засвистело и всё вокруг: ударил ветер — завыло, закружило, завертело! Снег горстями в лицо, в рукава, за шиворот. И не понять, где небо, а где земля. А главное, где тёплый дом?
А утро хоть и славное было, но Полкан-то наш скучным, сонным был и из конуры даже не высунулся. А дворовые воробьи все в поленницу лезли. И курицы со двора в курятник ушли. Догадывались о метели: один я, недогадливый, со двора убежал — на свою же голову. И плетусь теперь, выставив руки вперёд, неизвестно в какую сторону.
Или вот: с утра первый за зиму наст! Как асфальт крепкий — беги на все четыре стороны. Я и побежал без лыж: через поле, через болото, к дальнему лесу. А погодя вдруг грянула оттепель: наст размяк, снег раскис, не держит — проваливаюсь по пояс. Бреду, а за мной канава. Копошусь, как муха в смоле,— со спины пар идёт.
И только теперь вспомнил, что звёзды под утро помутнели, воробьи во дворе бойко чирикали, а голуби ворковали. Гусь Харитон гоготал, а селезень Мишка крякал. И оба в снегу барахтались. Конечно же, оттепель чувствовали и радовались. А я не понял, на мороз понадеялся и вот расплачиваюсь: шагну — провалюсь, шагну — провалюсь. Даже зубами щелкаю...
Всё это было прошлым летом и прошлой зимой. А теперь я уже учёный. Все приметы запомнил, и новые каникулы будут уже без забот.
Но тут вспомнил я!..
Вспомнил, что не все приметы и не всегда сбываются. Подсказывают одно, а выходит другое. Так что надо ещё последить, позаботиться, чтоб потом уже без забот. А пока не ленюсь брать с собой в походы запас: что стоит сунуть в рюкзак лишнюю одежонку? На всякий непредвиденный случай, чтоб уж наверняка? Так что звёзды звёздами, воробьи воробьями, а бережёного и Бог бережёт!
Литература
- Неуймина Н.К. Николай Сладков: Писатель и человек. - Л.: Сов. писатель: Ленингр. отд-ние, 1988.
- Сладков Н.И. Медовый дождь: рассказы и сказки / Рис. и оформл. Н. Чарушина. – Л.: Дет. лит., 1984.
