Когда один из учеников Айвазовского спросил семидесятилетнего мастера о количестве картин, им написанных, то услышал скромное признание: «Не знаю». Знаменитый на весь мир маринист никогда не вёл никаких каталогов и списков, предполагая, что написал более четырёх тысяч картин.

Впереди было десятилетие жизни, и художник, имея потрясающую работоспособность, пополнил частные и государственные коллекции многих стран. Теперь насчитывают более 6 тысяч произведений Айвазовского.

Особенно дорожил живописец своей малой родиной – Феодосией. У городской картинной галереи, автором проекта которой он был, возвышается бронзовый памятник. На пьедестале написано: «Феодосия Айвазовскому». Согласно завещанию Иван Константинович был похоронен на армянском кладбище в этом крымском городе. Надпись на могиле гласит: «Родился смертным, оставил по себе бессмертную память».

Бессмертную память о мастерстве выдающегося художника-мариниста хранят его произведения, труды его общественной и благотворительной деятельности. При личной помощи и финансовой поддержке Айвазовского была отремонтирована старая армянская церковь и построена новая, основана армянская школа и типография, общегородское художественное училище, историко-археологический музей, проведена в город питьевая вода и железная дорога. Иван Константинович беспрестанно помогал соотечественникам, студентам Петербургской академии, инвалидам и семьям погибших солдат.

В биографии живописца много интересных событий и фактов. Остановимся на некоторых из них подробнее. В родном городе художника, в местной армянской церкви сохранилась запись о том, что в июле 1817 года у Геворга Айвазяна родился сын Ованес.

Различия в произношении привели к тому, что имя художника в юности имело разночтения: то по-русски звучало как "Иван Гайвазовский", то по-армянски как Ованес или Оганес Айвазовский. Отца его звали Кайтан Айваз. После переезда в Россию из Молдавии он назвался Константином Гайвазовским согласно произношению армянской буквы h. В письмах на родном языке художник всегда писал своё имя Ованес или Оганес (в переводе на русский - Иван). После смерти отца, в 1841 году, двадцатичетырёхлетний Ованес переменил свою фамилию Гайвазовский на Айвазовский. Сделал он это не только ради благозвучия, но и для восстановления фамилии своих предков — Айвазян. С тех пор в официальных документах и среди русских стал подписываться и называться Иваном Константиновичем Айвазовским.

К сожалению, родители не имели средств, чтобы дать образование сыну. Помог в этом градоначальник Феодосии Александр Иванович Казначеев. Человек мягкий, простой в обращении, тонкий знаток искусств, он оценил незаурядный талант мальчика к музыке и рисованию и позаботился о его будущем: определил Ивана в симферопольскую гимназию, нанял учителем художника из Италии.

Весь день до позднего вечера проводил юноша на берегу, со знакомыми рыбаками отправлялся в море, наблюдая, как оно меняется, превращаясь, словно, в сказке, из спокойного и умиротворённого в штормовое, пенящееся волнами. Особенно любил он ночное море, прихотливую игру бликов, лунную дорожку. Вот тогда и стало ясно: Айвазовский станет певцом морской стихии. Но для этого нужно было рисовать и работать по-настоящему, в полную силу.

Он посылает свои рисунки на конкурс в Академию художеств в Петербург и получает возможность учиться там за казённый счёт. Восемнадцатилетнего Ивана по высочайшему повелению определяют в помощники к французскому художнику Ф. Таннеру. Наставник часто отправлял своего юного помощника писать виды Петербурга, необходимые для выполнения многочисленных заказов. По поручению президента академии А. Оленина Айвазовскому предложили написать морской вид. Втайне от Таннера Айвазовский сделал «Этюд воздуха над морем». Картину приняли на выставку в Академии и присудили юному маринисту серебряную медаль.

Узнав об этом, Таннер пожаловался Николаю I на своеволие подчинённого. Царь разгневался, так как в поступке Айвазовского, написавшего картину тайно от наставника, он усмотрел нарушение субординации и дисциплины. Картину сняли с выставки. Над молодым художником нависла царская немилость.

Знаменитый поэт Жуковский, баснописец Крылов пытались просить за опального академиста, но царь был неумолим. Только профессору Академии художеств А.И. Зауервейду, мастеру батальной живописи, удалось доказать Николаю I невиновность начинающего художника.

Скандал и успех позволили Айвазовскому приобрести расположение просвещённых людей столицы, его звали на вечера, куда попасть почиталось за честь. В Петербург после четырнадцатилетнего отсутствия вернулся К. Брюллов, сделавшийся профессором академии, руководителем портретного и исторического класса. В его мастерскую приходили Пушкин, Глинка, Жуковский, Венецианов. Прозорливый Брюллов приблизил к себе Айвазовского. В ученических работах студента, где  изображались морские бури, противоборство со стихией, новый профессор увидел индивидуальную манеру и собственный взгляд на мир.

Осенью выставку в Академии художеств посетил А.С. Пушкин с женою. Айвазовский был представлен поэту. Много лет спустя художник вспоминал: «Узнав, что я крымский уроженец, Пушкин спросил: «А из какого же вы города?» Затем он заинтересовался, давно ли я здесь и не болею ли на севере... С тех пор и без того любимый мною поэт сделался предметом моих дум, вдохновения и длинных бесед и расспросов о нём...»

Айвазовский присутствовал на премьере оперы М. Глинки «Иван Сусанин». Об опере спорили, её отвергали, ею восхищались. Брюллов познакомил юного мариниста с автором нашумевшей оперы. Композитор и художник долго играли на скрипке. Глинка в своих «Записках» потом вспоминал: «Гайвазовский ... сообщил мне три напева; впоследствии два из них я употребил для Лезгинки, а третий для ... сцены Ратмира в 3-м акте оперы «Руслан и Людмила».

Этот год был триумфальным для молодого Айвазовского: студенческие работы «Виды Финского залива», «Развалины башен в крепости старой Ладоги», «Крестьянский двор» высоко оценили профессор Воробьёв и президент Академии художеств Алексей Оленин. Иван заканчивал Академию с золотой медалью, а в критическом обзоре газеты об осенней художественной выставке впервые получил положительный отзыв.

Зато новый 1837 год начался трагически. Умер Пушкин. В эти дни Айвазовский едет к морю – в Кронштадт. Море в эти зимние дни бунтовало, яростно вздымалось. Душа юного художника сливалась с рокотом волн. Он приступил к картине «Берег моря ночью». На ней изображён юноша на берегу, протягивающий руки вперёд, приветствующий приближение бури. Это было первое посвящение Пушкину.

Молодого художника командируют в Крым писать виды восточных берегов Чёрного моря и приморских городов. Не успел мастер обосноваться в родной Феодосии, как вместе с начальником Черноморской береговой линии генералом Раевским отправляется к кавказским берегам — наблюдать боевые действия флота. Во время плавания Айвазовский подружился с флотоводцами Лазаревым, Нахимовым, Корниловым, Панфиловым. Запомнились и ссыльные декабристы, переведённые рядовыми из Сибири в действующую армию, — А. Одоевский, Н. Лорер, М. Нарышкин. Они с живым интересом слушали рассказ живописца о «Последнем дне Помпеи» Брюллова, опере Глинки, постановке «Ревизора», выставке в Академии художеств, о Пушкине.

Промчались два года в Крыму, и Айвазовский возвращается в Петербург. Весной 1840 года он получает направление в Италию для приобретения опыта и изучения европейского искусства. Там молодой пенсионер пишет тринадцать больших картин и открывает в Риме свою выставку. Особенное впечатление на зрителей произвели картины «Неаполитанская ночь», «Буря», «Хаос».

Эту выставку посетил признанный глава европейских маринистов англичанин Тернер. Старый художник долго стоял перед картиной «Неаполитанская ночь», не мог оторваться от неё, а потом сказал: «Ни один человек не написал ещё так поверхность спокойной воды. Я принял картину великого художника за саму действительность». Айвазовский получил от Тернера письмо, где тот восторженно описывал впечатление от картины «Неаполитанская ночь».

«Искусство твоё высоко и могущественно, — писал Тернер, — потому что тебя вдохновлял гений».

Все римские газеты и журналы писали об Айвазовском. Папа римский Григорий XVI купил картину «Хаос» для галереи Ватикана. Айвазовскому тогда было только 23 года, а он уже стал всемирно известным художником, почётным членом нескольких академий, о нём говорили в Париже, Лондоне, Флоренции, Амстердаме. В его заграничном паспорте значилось сто тридцать пять виз! Его имя окружают таинственностью, слагая легенду, будто он волшебник и умеет зачаровывать силы природы...

Обласканный в чужих краях, Айвазовский предпочитал европейскому обществу круг соотечественников, познакомился с Гоголем, сблизился с русскими художниками-пенсионерами.

В Риме Айвазовский писал: «Я видел творения Рафаэля и Микеланджело, видел Колизей, церковь Петра и Павла... Смотря на произведения гениев и громады — чувствуешь своё ничтожество! Здесь — день стоит года. Я, как пчела, сосу мёд из цветника, чтобы принести благодарную дань матушке России».

В «Автобиографии» Иван Константинович рассказывал: «В начале 1844 года я вторично отправился в Париж, но поездка эта была невольною причиной ускорения возврата моего на родину. В одной из газет, вскоре по моём приезде, была напечатана статья, в которой какой-то непрошеный доброжелатель заметил, что меня привлекло в столицу Франции радушие, ласки и внимательность парижан... По тону газетной статьи можно было заподозрить во мне совершенно преступное желание — принять французское подданство...» Этот факт и побудил его сократить время пребывания за границей на два года.

Когда Айвазовский вернулся на родину, его встречали восторженно: присвоили звание академика живописи, причислили к Главному морскому штабу в звании первого живописца с поручением написать виды важнейших портов: Кронштадта, Ревеля, Петергофа, Свеаборга. Светская знать заказывала Айвазовскому картины и платила огромные деньги.

Но Айвазовскому не хотелось становиться «салонным художником». Его «волшебной кисти» требовалась воля. Он покидает чопорный Петербург и уезжает в свою Феодосию. Там на берегу моря он строит просторный дом с мастерской. Этот дом становится любимым прибежищем для простых людей, крестьян, рыбаков, ремесленников. Художник проявляет неподдельную заботу о людях, помогает советом, деньгами, хлопочет и заступается. Жители Феодосии гордились своим прославленным земляком, много сделавшим для своего родного города.

На родине художник создаёт свой знаменитый «Девятый вал». Грандиозная картина была закончена в 1850 году. Смотреть её на выставке в Москве ходили как «Последний день Помпеи» Брюллова или «Явление Христа народу» Александра Иванова. Никому ещё в мировой живописи не удавалось с таким мастерством воспроизвести на полотне все цвета, все тончайшие оттенки бушующего моря.

Бури, кораблекрушения, люди, борющиеся с волнами – самые драматические изображения морской стихии должны были не устрашить зрителя, а, наоборот, наполнить его сердце глубокой любовью к жизни. Внимательно вглядываясь в картины художника, можно почувствовать, что, изображая водное пространство, он стремился передать свет как созидательную силу.

Недаром живописец сказал: «Те картины, в которых главная сила — свет солнца, надо считать лучшими». В последних полотнах мастера свет будто изливается на природу из невидимого источника, прорезая тьму мощным лучом. Своеобразна цветовая палитра Айвазовского. Она поражает великолепным сочетанием красной, синей, зелёной, жёлтой красок.

В 1857 году Иван Константинович посетил Константинополь, где гостил с братом у главного архитектора дворцовых сооружений С. Паляна. Айвазовский подарил ему один из своих пейзажей, который вскоре оказался у султана. Восхищённый вельможа заказал мастеру несколько десятков полотен с видами Босфора. Айвазовский выполнил поручение и в 1874 году был награждён высшим турецким орденом. Однако живописцу суждено было испытать страшное потрясение. В 1895 году османские власти учинили резню армян. Разрушались и сжигались многочисленные памятники древней культуры. Старый художник написал и выставил в Москве и других городах картины, посвящённые этой страшной трагедии. Айвазовский выбросил в море полученный когда-то от турецкого султана орден. В последний день жизни Айвазовский работал над полотном «Взрыв турецкого корабля».

По свидетельству современников, Айвазовский работал чрезвычайно быстро. Известный пейзажист А. Рылов вспоминал, как Айвазовский посетил академическую мастерскую Куинджи и на глазах поражённых студентов за два часа написал черноморский пейзаж.

Иван Константинович почти не писал с натуры, перед работой у него был лишь беглый эскиз или когда-то сделанный рисунок. Зрительная память у него была выдающаяся. Вот что художник говорил по этому поводу: «Человек, не одарённый памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником — никогда. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта».

Он чувствовал себя перед холстом так же, как стихотворец перед чистым листом бумаги. И, давая свободу воображению, вдохновенно творил поэмы о море. Мастер достигал изумительного эффекта путём довольно простых технических приёмов. Холст протирался краской и только в местах яркого света и на гребнях волн лежали мазки. Это создавало впечатление необыкновенной прозрачности воды, лёгкости, воздушности пены, венчающей гребни волн.

Живя в Феодосии, мастер не стал отшельником. На зимнее время уезжал в Петербург, Москву, за границу, где общался с художниками, композиторами, писателями. Среди его близких знакомых — Тургенев, Достоевский, Григорович, Полонский, композиторы Верди, Россини, Лист, Рубинштейн, Чайковский. Был он знаком и с Л. Толстым, и А. Чеховым.

Около двадцати картин и рисунков сделал Айвазовский на сюжеты из жизни и творчества Пушкина. Образ поэта соединялся в причудливой гармонии со скалами Аю-Дага и вершиной Ай-Петри, Гурзуфом и Портанитом. Одно полотно Айвазовский написал совместно с И. Репиным. На нём Пушкин прощается с Чёрным морем. Стоя на скалистом берегу, сняв шляпу, поэт обращается к бушующим волнам с прощальными словами:

Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой...

Но сам художник, так любивший свою пушкинскую серию, считал, что главного он ещё не успел выполнить.

Айвазовский прославил русскую школу живописи за границей, был удостоен французского ордена Почётного легиона и других наград. Его автопортрет помещён во флорентийской галерее Уффици. Он выработал оригинальную живописную манеру. До него никто ещё не изображал так верно и осязаемо света, воздуха и воды. А ведь для кисти движения живых стихий почти неуловимы!

Когда б стихи мои вливали
Такой же свет в сердца людей.
Как ты — в безбрежность этой дали
И здесь вкруг этих кораблей
С их парусом, как жар горящим
Над зеркалом живых зыбей... – с восторгом и грустью писал поэт А. Майков.

Как написать молнию, порыв ветра, всплеск волны? А художник помнит их на память. Воздух Иван Константинович обычно писал в течение одного утра, какой бы большой ни была картина, ведь этого требовало смешение красок. Иногда ему приходилось работать с б утра до 4 пополудни. Труд такой был очень утомителен, художник терял аппетит и покой. Вот представьте, к примеру, что с 15 января по 19 мая он сделал 5 огромных пейзажей!..

Айвазовский всегда оставался в душе поэтом. Умение видеть в прозаическом поэзию выдавало в нём личность романтическую, мечтательную, жизнелюбивую.

 

Литература

1. Вагнер Л.А., Григорович Н.С. И.К. Айвазовский. М., 1970. 

2. Вагнер Л. Айвазовский и русское искусство / Юный художник. - 1989. - №6.

3. Норин Д. Айвазовский / Костёр. - 1984. - №11.

4. Хачатрян Ш. Великий маринист. (Неизвестное о творчестве Айвазовского) / Юный художник. - 1986. - №7.

5. Хачатрян Ш. Айвазовский известный и неизвестный. — Самара, 2000.