Картины художника Юрия Михайловича Непринцева (1909—1996) узнаваемы по необыкновенно точным и ярким образам, будничным сюжетам, военной тематике. Богатый опыт живописца вобрал в себя незабываемые годы учёбы в академии, память фронтовых дорог и осаждённого Ленинграда, атмосферу мирной жизни. Пожалуй, самой известной картиной Непринцева называют «Отдых после боя».

Внешний облик центрального персонажа напоминает литературного героя А. Твардовского — Василия Тёркина. Образ этот был интересен и другим художникам, например О. Верейскому и И. Бруни. Рисунки О. Верейского мастерски иллюстрировали поэму «Василий Тёркин» и приобрели огромную популярность. Многие художники и скульпторы стали ориентироваться на созданный Верейским образ.

Интересна судьба полотна Юрия Непринцева: трижды он воссоздавал свою картину, первый раз оригинал был отдан китайскому лидеру Мао Цзэдуну, другая версия украшает Георгиевский зал московского Кремля, последняя вошла коллекцию Государственной Третьяковской галереи.

Прочитайте очерк Н. Шубиной о жизни Юрия Михайловича Непринцева и судьбе его замечательной картины «Отдых после боя».

Н. ШУБИНА

Ю. Непринцев «Отдых после боя»

Читая статьи об этом художнике, нередко встречаешь фразу: картина «Отдых после боя» была написана по мотивам поэмы А. Твардовского «Василий Тёркин». И хотя второе название известного произведения живописи повторяет заглавие замечательной поэмы, мотивы создания полотна представляются не столь очевидными. Скорее конкретные реальные обстоятельства, фронтовая судьба, последовавший спустя годы отклик художника на память войны стали причиной создания картины.

В воспоминаниях Юрия Михайловича Непринцева находим: память человеческая ограниченна, в ней остаётся далеко не всё — лишь наиболее яркие впечатления и картины... Следуя за мысленным взглядом художника, обращенным в прошлое, бегло наметим основные вехи его пути.

Народный художник СССР Ю.М. Непринцев родился в 1909 году в Тифлисе. Воспитанный в семье архитектора и чувствующий склонность к искусству, он уезжает в 1925 году в Ленинград и поступает в студию В. Е. Савинского. Затем незабываемые годы учёбы на живописном факультете Всероссийской академии художеств, наставничество выдающегося педагога И.И. Бродского, занятия в аспирантуре под руководством Б.В. Иогансона.

1941-й был третьим годом учёбы в аспирантуре. 22 июня началась война.

«Все необычайно взбудоражены,— вспоминает Непринцев этот день.— Запомнились старинные коридоры института... Педагоги, аспиранты, студенты собирались группами, обсуждали события. Известная растерянность была в сознании многих: как жить дальше, что делать, каково твоё место в новой, военной жизни? Думаю, эти вопросы стояли перед каждым. Большинство решило: надо идти записываться добровольцами. Я записался среди других, но меня направили на маскировку».

С бригадой маскировщиков художник выезжал на оборонительные рубежи — враг рвался к Ленинграду. Потом проходил интенсивное обучение, сделав молниеносную «карьеру» от рядового бойца до помкомроты. Затем и сам стал заниматься с новобранцами. Например, обучал их приёмам штыкового боя. После курсов переподготовки начсостава Балтийского флота — это было зимой в конце 41-го — Непринцев принял взвод и в составе 13-й маршевой роты отправился на фронт.

Здесь непосредственно началась биография картины «Отдых после боя» (или «Василий Тёркин»). Конечно, поэмы Твардовского художник тогда ещё не читал: первые её главы стали публиковаться только в 1942 году. Но будущих героев полотна командир взвода Непринцев уже встретил в своем нелегком походе. Тема подспудно складывалась из различных переживаний, наблюдений, обыденных фронтовых событий. Впечатления копились с первого дня. когда художник прошел со своим взводом 25 километров от мирной остановки ленинградского трамвая до окопов, где надо было сражаться с врагом.

Юрий Михайлович с волнением рассказывает, как начиналась его главная картина:

«Мы шли сказочным зимним лесом, но порядком выдохлись от похода. Наконец команда: «Привал». Для меня, сугубо городского жителя, этот заснеженный лес, нетронутый снег, измятый только там, где сели усталые бойцы, лапы елей с пластами снега, который беззвучно обваливался, эта картина осталась незабываемой. И тишина. Особая тишина зимнего леса. Сидящие на снегу усталые люди: кто поправляет портянку, кто закручивает самокрутку из махорки, кто грызёт сухарь или кусочек сахара. Эта картина, видимо, долго таилась в моей памяти и только значительно позже, после войны, возникла снова, войдя основным компонентом картины «Отдых после боя».

Действительно, мы видим на переднем плане композиции рыхлый снег на опушке леса и очертания этого леса вдалеке вместе с тревожными силуэтами замерших танков. Сцена привала представлена во всей её будничности, характерной непринуждённости, теплоте и задушевности общения людей, отдыхающих после трудного боя.

Автору удалось дать индивидуальный портрет каждого из более двадцати изображённых персонажей. Бойцы в белых маскхалатах, в солдатских ушанках, касках, танковых шлемах точно характеризованы особой позой, мимикой лица, манерой поведения, конкретной мерой и эмоциональной интонацией участия в общем весёлом разговоре. Центральная группа бойцов, расположившихся в непосредственной близости от главного рассказчика, почти симметричные группы стоящих фигур справа и слева, отдельные фигуры склонившегося с ложкой над котелком немолодого солдата, курящего цигарку воина в каске, бойца в шинели, развязавшего вещмешок, — все персонажи объединены не только чётко продуманной композицией, но и как бы самой занимательной темой разговора.

Мастерство композиции, виртуозность портретирования, тщательный отбор деталей, умение придать цельность, общность настроений картине отдыха солдат делают эту работу развёрнутым изобразительным повествованием, в которое «вслушиваешься» постепенно, с нарастающим интересом. Немой монолог главного героя становится вдруг звучным, физически ощутимым. Мы не знаем, о чём конкретно рассказывает товарищам центральный персонаж и какими репликами подбадривают его однополчане, но очевидны задор, лукавство, здоровый юмор неторопливой, сочной, выразительной речи. Невольно вспоминается строфа из «Тёркина»:

Балагуру смотрят в рот.
Слово ловят жадно.
Хорошо, когда кто врёт
Весело и складно.

Примечательно, что строки эти взяты из главы, названной Твардовским «На привале». Видимо, сердце художника и слух поэта чутко реагировали на желанную в изнурительном солдатском походе команду «Привал». А их наблюдательность, острота видения, цепкое внимание к жизни и фронтовой работе простого солдата позволили создать ту самую сцену в живописи и в поэзии, которую можно назвать и «Отдых после боя», и совсем кратко: «На привале».

Своего Теркина Юрий Непринцев, как и Александр Твардовский, много раз встречал в самой гуще фронтовых событий. Были такие солдаты, которые умели в трудную минуту подбодрить, развеселить товарищей удачной шуткой, острым словом, ко времени рассказанной складной байкой. А в ратном деле они показывали пример подлинного мужества, находчивости, несгибаемости.

Истинно народный характер живописного образа и героя поэмы обеспечил прочный союз картины и литературного творения. Не случайно многие годы в школьном учебнике неразлучны строки поэмы Твардовского и зримые черты героев полотна Непринцева. У них действительно общая судьба, окрыляющий успех — они стали главными произведениями художника и поэта.

Александр Трифонович Твардовский написал «Дом у дороги», «За далью — даль», «По праву памяти», но народная память закрепила рядом с его именем прежде всего имя заветного героя — Василия Теркина. Юрий Михайлович Непринцев известен как иллюстратор, автор станковых офортов «Рассказы о ленинградцах», создатель живописных полотен «Родная земля», «Балтийцы», «Вот солдаты идут»... А широкое народное признание обеспечила ему именно картина «Отдых после боя».

Ещё раз убеждает нас в том, что холст написан не по мотивам поэмы Твардовского, а так же, как и Василий Тёркин»,— по мотивам самой жизни, один интересный факт, который с гордостью приводит художник:

— Нередко зрители «узнавали» себя или своих друзей, родственников в героях картины «Отдых после боя». Писали мне: «Где вы видели моего брата (или сына)? От него нет писем, он пропал без вести. Сообщите, пожалуйста, о нём, что знаете». Этой достоверностью, выстраданностью и тем, какую роль сыграло это полотно в моей жизни, оно мне и дорого...

Дорого оно и нам — уже нескольким поколениям зрителей, родившихся после войны, — своим проникновенным рассказом о простом советском человеке, герое Великой Отечественной!

Литература

Шубина Н. Репринцев Ю. Отдых после боя / Юный художник. - 1988. - №5. - С.16-17.