Как узнать о приходе весны? Конечно, по птичьим трелям! Пение птиц поднимает настроение после практически безмолвной зимы.
Их голоса внушают надежду на обновление, заставляют сделать паузу в будничной суете, оглянуться, поднять глаза к небу и обрадоваться пробуждению природы.
Птицы приносят весну на своих крыльях, словно точно знают, что тепло пришло навсегда и можно обустраивать дом и выводить птенцов. И человек тоже знает, что пернатым друзьям нужна помощь.
Вот и дед Макар из рассказа Н. Терехова «Скворечня» много видел вёсен на своём веку, разные они были: и радостные, и безрадостные. Но занемог дед и стал готовиться к смерти, да внук отвлекает - скворечню мастерит неумело. Довёл внучок деда до сарая, где был верстак, подсказывал, помогал и не вытерпел, поднялся. И запел рубанок в его руках, привычных к столярному труду, и закрутилась кудрявая стружка, и запахло сосновой смолой. Преобразился дед Макар, словно и не болел, сел на завалинку слушать птичью песенку и решил «жить до следующих скворцов».
А если живой птицы нет, можно смастерить птичку-невеличку из щепочек и подвесить её к потолку на ниточке. Она будет вращаться и трепетать от малейшего дуновения. Такую игрушку, поморский голубок» придумал добрый старик, умелый корабельный плотник, для больной внучки. Смотрит на вертлявую птичку девочка — и хочется ей тоже подвигаться да побегать. Так «и поправилась».
Не верите? Прочитайте рассказы!
Николай Терехов
Скворечня
Много вёсен на своём веку прожил Макар Петрович. Были они и радостные и безрадостные, но солнце всегда светило одинаково: тепло, ласково. За ласку и любил старик весну. А эта была самая плохая в его жизни. Да и как она может быть хорошей без солнца! Не достаёт оно своими лучами до его деревянной кровати. Он зябко кутается в фуфайку и, глядя в потолок, говорит:
— Всё, Макар, последнюю весну отживаешь.
В комнате, где лежит дед Макар, вот уже полдня бьётся с ящиком из-под посылки его внук Сергей. Хочет распилить наискось, чтобы потом приладить крышу. Он мастерит скворечню. Но сколько ни бьётся, ничего не получается. То ли оттого, что ножовка тупая, то ли оттого, что мал он ещё, недавно восьмой пошёл.
Сергей привык к тому, что дед говорил сам с собой, поэтому не обращал внимания на него, пилил и пилил потихоньку.
— Мне бы, Сергей, по всем статьям жить надо, потому как я человек мастеровой. Дармового хлеба никогда не ел. Дел-то сколько не доделано! Стену в спальне надо перебрать, в школе наличники сменить будет некому, никто по дереву фигурно пилить не обучен. А главное — ты, Сергей, ещё мал. Надо тебя плотницкому делу подучить. Всё матери помогал бы.
Серёжа — последний внук деда Макара. Последний и самый любимый. Старшие братья разъехались — один учится, другой работает, а Серёжа остался на попечении деда, потому что мать больше на птицеферме, чем дома.
Серёжа с дедом Макаром были большими друзьями. Иначе и быть не могло. Ведь несколько вёсен назад Серёжа совсем ходить не умел. Кто его тогда учил? Дедушка. А теперь всё получилось наоборот — дедушка ходить разучился, и присматривать за ним должен был он, Серёжа. Серёжа звал деда ласково деданей, а дед его, как ровню, величал Сергеем.
Мать строго-настрого приказала Сергею никуда из дому не отлучаться.
— Ежели совсем плохо будет дедане, сразу беги ко мне.
— Ладно, — сказал Сергей, — никуда не пойду.
Дед с трудом повернулся на бок, смотрит на Сергея, вздыхает:
— Вот мастеришь ты, и всё зря.
— Почему?
— А потому, что в ящике рыба лежала. Не будут скворцы жить. Запах для них неподходящий. Птица, как человек, чистоту любит.
Сергей сидел озадаченный. За окном качалась с набухшими почками ясеневая ветка. Пара скворцов, соревнуясь, задавала концерт на все лады. Они ждали, когда Сергей сделает для них дом.
— Улетят к кому-нибудь, — печально говорит Сергей.
— Улетят, — соглашается Макар Петрович.
— А ты, деданя, учи меня. Говори, что как делать. Я понятливый.
— Навыка у тебя нет, силёнки маловато, к тому же на верстаке работать надо. А тут ни упора, ни зажима. Одна маета будет, а не работа.
Макар Петрович поднялся, свесив с кровати ноги, стал растирать колени. Трёт, а сам на скворцов посматривает.
— Были бы ноги покрепче, дотянул бы тихонько до сарая.
— А я тебя доведу, — оживился Серёжа.
— Доведёшь ли?
Обнялись дед с внуком, тихонько двинулись через двор под скворчиный марш. На вид Макар Петрович кожа да кости, а тяжёлый. Сергей кряхтит, еле отрывает ноги от земли, дед тоже кряхтит, пытается крепче держаться на ногах. Шажок-другой, шажок-другой — наконец пришли. Сергей усадил его возле верстака на приготовленный стул.
И началась работа. Рубанок Серёжу не слушался. Он то прыгал по дереву, то упирался, и ею трудно было сдвинуть с места, то скользил, не задевая доску..
— А ты не спеши, Сергей. Ровней держи. Что захватит, то и его.
Сергей приноравливался и так и эдак, но рубанок не слушался. Дед терпеливо подсказывал, смотрел на внука и не выдержал, поднялся. Взял дрожащими руками инструмент, прислонился к верстаку и провёл им по доске. Рубанок тихонько цыкнул, кудрявая стружка обвила пальцы старика. Чаще, чаще заходил рубанок, стружка сыпалась налево, направо. В сарае запахло сосновой смолой. Глаза у деда оживились. Он весь преобразился и стал таким, как два года назад, когда ещё не болел. И так легко, так хорошо у него получалось, что Сергею самому захотелось построгать. Ему казалось, что, возьми он сейчас рубанок, и у него получится не хуже, чем у деда.
И он не вытерпел.
— Я сам буду строгать.
— Строгай, — дед уступил рубанок, а сам присел на стул. Сидит смотрит. Иногда ему хочется встать, забрать инструмент. Но он терпит. Пускай привыкает внук. Научится.
Упорный Сергей. Деду это нравится. Хороший работник растёт. Неожиданно рубанок пошёл мягко и, совсем как у деда, цыкнул, а наверх выскочила жёлтая стружка. И дед и Сергей обрадовались.
— А я почти не давил на рубанок, — удивлённо сказал внук.
— Оттого и не получалось, что ты сильно давил, — ответил дед.
Чаще, чаще начал цыкать рубанок. Кудрявые стружки обвивали пальцы Сергея, дружно выпрыгивали из рубанка то направо, то налево.
Скворечню сделали на другой день. Сергей усадил деда на завалинку, где хорошо пригревало солнышко, а сам забрался на ясень, прикрепил птичий дом.
Юркий скворец не дождался, пока Сергей опустится на землю. Он соскочил с водосточной трубы и сел на крышу новенького домика, провёл туда-сюда носом по чисто выструганным доскам, огляделся вокруг и, убедившись, что на вид дом хороший, нырнул внутрь. Скоро он снова сидел на крыше и, задрав к солнцу отливающую синеватым глянцем голову, благодарно защёлкал.
Дед Макар приложил к глазам руку и, глядя на пернатого певуна, проговорил:
— Как человек, радуется.
Долго смотрел он вверх, откуда струились к нему солнечное тепло и весенняя птичья песня.
Андрей Калиновский
Щепные птицы
У нас в доме под потолком, на тонкой нитке, висит деревянная птица.
Туловище, голова и носик выструганы из чурбачка-чурочки, крылья и хвост собраны из резных щепочек, вклеенных в туловище. Птица всё время в движении: то водит из стороны в сторону носиком, то качается, то кружится. Ночью, при свете лампы, на стене появляется тень птицы — большая, будто другая птица залетела в комнату. Тень колышется, очертания её меняются; можно подумать, что тень неторопливо устраивается на ночлег, топчется на своём гнезде.
Подобная птица есть у моего товарища. Когда он входит в комнату, птица поворачивается к нему — словно здоровается.
Движутся птицы и поворачиваются, повинуясь токам воздуха. Открылась дверь, захлопнулась форточка — воздух у потолка стронулся, лёгкая птица отметила это. Тёплые токи идут от лампы, их птица тоже чувствует.
Смотреть на птицу приятно, она успокаивает, и не мешает тиканье часов.
Как-то нездоровилось маленькой Саше. Куксилась, хныкала, вот-вот расплачется. Бабушка взяла внучку на руки, говорит: «Пойдём птичку пасти».
Девочка трогала птицу прутиком, та качалась, кружилась, и девочка улыбалась, радовалась послушной игрушке.
От Белого моря, из города Архангельска, от реки Печоры везут россияне в свои дома щепных птиц. Кто размером с блюдце, кто — с блюдо, кому какая нравится...
Щепных птиц в Поморье мастерят многие умельцы. О самой первой там рассказывают: «В одной деревне болела девочка. Лечили её травами, брусникой, клюквой с мёдом — не помогает. Лежит на печке под шубой — согреться не может. И ничего ей не хочется — ни пить, ни есть.
Дед жалел внучку, думал, чем бы приободрить. Тогда-то придумал щепную птицу. Из елового чурбачка нащипал, по слоям, тонких лучинок на перья, выстругал туловище с головкой. Повесил птицу под потолком, чтобы внучка с печки видела. Устанет девочка глядеть на игрушку, глаза закроет, а как снова откроет — птица, словно живая, всё крутится. Девочке самой захотелось подвигаться. Стала сидеть, потом попросила с печки снять. Понемногу ходить начала. И поправилась».
Я верю этому рассказу: сам видел, как щепная птица помогла маленькой Саше.
Хочу представить себе того доброго деда. Кем он был? Рыбаком, лесорубом, охотником, плотником? Или землю пахал?..
Поморы — люди крепкие. Летом в море рыбу ловят, а замёрзнет море — охотятся по льду на морского зверя. В лесах охотятся на зверя пушного.
Главная работа — заготовка леса; брёвна, брусья, доски из северной ели ценятся особо дорого. Избы в поморских деревнях тоже из еловых брёвен. Не избы, а хоромы — просторные, большой семье жить не тесно. Серьёзное дело на верфях, где строят морские и речные суда.
Теперь суда металлические. Прежде корабли строили целиком деревянные, ходили они под парусами. В пору парусных кораблей и появилась первая щепная птица.
Старик-помор, верно, был корабельным плотником — дерево было послушно его рукам. Впрочем, каждый крестьянин-помор мог сплести лапти из берёсты, сделать туес, короб из щепы, корзину из прутьев и многие другие мелкие, но нужные вещи.
Литература
- Калиновский А. Щепные птицы // Новая игрушечка. — 1995. — № 5-6.
- Тихонов Н. Скворечня // Мурзилка. — 1964. — № 10.
Сведения о писателях
Николай Фёдорович Терехов (1928-2016) — русский прозаик, член Союза писателей России, лауреат Государственной премии в области литературы. Окончил Литературный институт имени М. Горького. Работал на производстве, в журналистике, редактором издательства. Он писал о детях, природе, войне, родном крае, простых людях.
Андрей Калиновский — псевдоним писателя Анатолия Васильевича Митяева (1924-2008), писателя, журналиста, сценариста, члена Союза писателей СССР с 1970 года, в 90-е годы редактора и автора детского журнала «Новая игрушечка». Получил признание как детский писатель. Наибольшую известность принесли военно-исторические книги для детей.
