Зимняя пора. Снежная. Холодная. Но можно увидеть её по-другому. Не так, как обычно, а поэтично!
Нужно только заглянуть в книжку Эммы Мошковской. И вот уже не сосчитать ребят на снежной горке, и разные шапки в один миг стали белыми и одинаковыми.
Но можно не считать, а принять на веру утверждение поэтессы, что у тучки двадцать тысяч сыновей и дочерей. И несутся они укрывать зябкую землю белым снежком. Пусть не обижаются теперь скупые ели, что соснам делиться не велели. Без них можно нарядиться в шубы, телогрейки и носить белые уборы из ваты. Проверьте сами!
Эмма Мошковская
Сколько шапок разных-разных!
Сколько шапок разных-разных!
Синих, красных, чистых, грязных!
В разных шапках много разных -
даже грустных и несчастных.
Снег посыпал густо-густо
и засыпал грустных-грустных…
Нет ни грустных, ни ворчливых -
много белых и счастливых!
Зима
Жили-были в тучке точки:
Точки-дочки и сыночки –
Двадцать тысяч сыновей!
Двадцать тысяч дочерей!
Сорок тысяч белых точек –
Сыновей и точек-дочек –
Сразу за руки взялись
И на землю понеслись.
Дело – к зиме
Дело – к зиме,
зябко Земле...
Кто платье даст?
Берёзка – раз!
Осинка – два!
И Липка дала.
Всё отдала,
всё догола.
Кленок помог,
отдал всё, что мог!
А Ели
сипели,
скрипели,
кряхтели…
Кряхтели
Ели,
шубы жалели,
отдавать не хотели
и Сосне не велели!
Все надели шубы
Все садовые скамейки
нарядились
в телогрейки.
Холода!
Холода!
Нарядились провода:
от пушистой нежной
ваты,
снежной ваты –
как канаты!
Все столбы,
все заборы
носят белые уборы.
Тротуары,
крыши,
трубы…
Все надели шубы!
Юнна Мориц
Муза детства
О творчестве Эммы Мошковской
Настоящий детский поэт – большая редкость. И на любых уровнях искушенности в отечественной и мировой литературе, при самых различных взглядах и вкусах, мы вынуждены признать, что при всем богатстве поэтической сокровищницы в ней на сто ярких поэтических имен приходятся лишь единицы детских поэтов.
Можно найти этому сколько угодно научных и популярных объяснений и доводов. Можно, при желании, не придавать этому никакого значения. Однако тайна сия велика есть. Ведь многие замечательные поэты, чье творческое наследие волнует читателей всех возрастов и поколений, страстно мечтали о сочинении хоть одной тоненькой книжечки, которой наслаждалось бы детство и которую бы оно признало совершенно своей. Удивительно, что, несмотря на божий дар, мастерство и порой фанатичные попытки, очень редко кому из них посчастливилось отличиться на этом ристалище.
Непредсказуема, своенравна, загадочна Муза детства. Она демонстративно скучает, когда слишком стараются её рассмешить. Вкусы её совершенно не зависят от моды, поскольку она не имеет о ней никакого понятия в силу стихийного, безоговорочного, возрастного самоутверждения. Она обожает крайности. Она проливает слёзы в минуту счастья. Игра для неё – работа, а работа – игра. В одни небылицы верит она всей душой, а в другие – ни капли! Чем сильнее дрожит её сердце от страха – тем слаще ей вкус победы. Боль и обида – для неё совершенно разные, несравнимые вещи, потому что обида – это событие, а боль – нет. В поисках идеального она стремится к конкретному испытанию, переживанию, действию. Если сразу полюбит – то навсегда, если не полюбит сразу – пиши пропало! И пишут, и домогаются её благосклонности очень многие, а она так редко на кого-нибудь обращает свое высочайшее внимание. Потому что её внимание – постоянно, неудержимо, неослабно растущее! А для этого нужен садовник, труд которого в древние времена предполагал обязательное присутствие чудотворного дара, стихийного знания и чувствования самых тайных законов природы. Природа детской поэзии также включена в этот круг.
Я впервые прочла стихотворение Эммы Мошковской «Жил на свете один человечек» в её «Книге для друга», опубликованной в 1978 году в издательстве «Детская литература». И хотя к этому времени я уже любила и знала много стихов Эммы Мошковской, именно это стихотворение меня поразило совершенством лирического истока.
Жил на свете один человечек,
И пошёл человечек гулять,
И нашёл он двенадцать дощечек,
И решил себе домик собрать.
И сложил он сначала крылечко,
Чтобы каждый войти к нему мог.
К сожаленью, тому человечку
Не хватило на стены досок.
Небо крышу ему подарило,
И стеной был кудрявый лесок,
Ничего, что ему не хватило,
Не хватило на стены досок!
И пришли к нему птицы и звери,
Майский жук заглянул на часок...
Хорошо, что на крепкие двери
Не хватило на двери досок!..
В шестнадцати строчках поэтесса рассказала детям всю историю своей жизни, без прикрас нарисовала свой портрет и под конец искренне улыбнулась тому, над чем другие столь же искренне горевали бы. Ведь только поэт может построить себе крылечко и радоваться тому, что на всё остальное ему не хватило досок. Зато ведь есть эти стихи, сквозь которые каждый может войти в мир поэта и обратить на этот мир своё Постоянно Растущее Внимание.
Хочу особо отметить, что сюжет стихотворения «Жил на свете один человечек» стар как мир. Эта ситуация обыгрывалась на разные лады и другими поэтами. Написано это стихотворение крайне скупыми средствами: «и пошёл», «и нашёл», «и решил», и ровно трижды не хватило досок! Вот и вся немудрёная стиховая постройка! К тому же по этой откровенной схеме ровно трижды меняется и оценочный критерий: «к сожаленью», не хватило; «ничего, что ему не хватило»; «хорошо», что ему не хватило. Такая «задумка» сама по себе не свежа и не оригинальна, она под силу каждому, владеющему пером.
Но здесь рождена и звучит та единственная интонация, которая лирически правдива от начала и до конца, не вызывая ни малейших сомнений в том, что иначе и быть не могло и что могло такое быть только с одним человечком, только с тем, о котором Эмма Мошковская знает все, как о себе самой. И сразу меня прохватывает щемящее чувство неповторимости, отовсюду сквозящей свежести, новорожденности.
Мир поэзии Эммы Мошковской трудно с чем-нибудь сравнивать, настолько он самобытен в своем лирическом очаровании.
Лиричен юмор, лирична ее фантазия, лиричны её совершенно детские интонации, прозрачные и простые мелодии. Лирической жилкой и светом лирики пронизано всё её творчество, но не так, как бывает пронизан узором и светом бумажный фонарик. А так, как бывает пронизано сердце любовью и грустью, мечтой и терпением, страхом и радостью.
Маленький воробышек,
маленький совсем,
а мама
его
пускает одного!
А во дворе – мальчишки,
и все коты, и кошки,
а мама
его
пускает одного!
А кошки – с когтями!
Мальчишки – с камнями!
А мама
его
пускает одного!
А он летит, не плачет,
врагов своих дурачит!
И мама
его
пускает одного!
(«Воробышек» из книжки «Зяблик согрелся», «Малыш», 1967)
В этом поэтическом мире нет никаких избыточных конструкций, никакого выставочного умничанья, заводного веселья. Но всегда есть заветная мечта, живая и нежная, как «маленький воробышек». Мелодия этой мечты прокручивается, как вал шарманки, сжимая горло острым лирическим переживанием: ведь за маленьким воробышком, которого «мама пускает одного», с завистью наблюдает незримый ребенок, которого мама одного никуда не пускает. Сила этого лирического переживания также и в том, что оно будет длиться, периодически возникая в будущем: ведь не перечислить, сколько раз ещё в жизни так случится, что придется позавидовать маленькому воробышку.
Эмма Мошковская создала для наших детей поэзию прозрачную, глубокую и обаятельную. Стихи её легко узнаваемы, она дорожила правдой своего слова, образом своих чувств. Все её интонации автобиографичны, на каждой — отпечаток её голоса, прижизненного дыхания, творческой свободы. Дети чувствуют, что она – настоящий ребёнок, вне зависимости от возраста.
Друг за другом, в 1975 и 1976 годах, в издательстве «Детская литература» Эмма Мошковская, совместно с художником В. Дмитрюком, выпустила две книжки-картинки: «Мы играем в магазин» и «Мы играем в поезд».
На книжке «Мы играем в магазин» написано: «Автор текста Эмма Мошковская, художник В. Дмитрюк».
Автор текста! А «текст» этот – чудесные игровые стихи. Сразу вспомнился другой, столь же вульгарный анонс: «песни на слова».
Совершенно очевидно, что обе книжки поэтесса сочинила по специальному заказу издательства.
Обе книжки написаны «на тему». Общепринято видеть в сочинениях подобного рода явную или артистично задрапированную вторичность, искусственность, вымученность. Но ведь как раз дети охотней всего играют «на тему»: давай поиграем в поезд, в магазин, в кошки-мышки! Потому что для ребенка эта как бы искусственная тема – естественный импульс, отправная точка и рывок для воскрешения всего предыдущего эмоционального опыта,– это в своем роде печка, от которой начинают танцевать. И Эмма Мошковская отнеслась к этой игре «на тему» как настоящий ребёнок: со всей серьёзностью одарённой души, со всей свободой прирождённой фантазии.
Спасибо, спасибо поезду,
В котором тепло и уютно,
Который везёт нас по лесу,
Хотя ему очень трудно...
Хотя ему очень не хочется
Бежать по дремучей чаще!
И ночью бежать приходится,
И поезд глаза таращит,
И поезду боязно, боязно,
Поезд кричит поминутно,
А нам так совестно, совестно –
Нам так тепло и уютно!
Долгие годы Эмма Мошковская регулярно публиковалась в «Недельке», в газете для детей и про детей, которая появляется раз в месяц в еженедельнике «Неделя». Поэтесса придумала рубрику – «Клуб «Разговор по душам»,– и она из номера в номер принимала участие в жарких ребячьих дискуссиях по поводу самых жгучих, волнующих и острых проблем и вопросов детства. Она спорила, задавала нравственные задачки, рассказывала смешные и печальные истории, вносила путаницу, от которой самым неожиданным и чудесным образом наступала полная ясность. Она играла с детьми на все темы, связанные с человеческими понятиями о совести, отваге, бескорыстии, справедливости, доблести, чести, красоте, трудолюбии, самоотверженности. Дети, читатели «Недельки», писали ей письма, спорили, соглашались, испрашивали совета по самым различным случаям, поводам и происшествиям. Эмма Мошковская им отвечала стихами, её поэзия спешила откликнуться, как «Детская скорая помощь».
Большинство этих стихов не вошли в её книжки, она просто не успела их собрать и выпустить в свет отдельным изданием. Когда это сделают составители её будущих книг, наши дети прочтут её искренний, многолетний «Разговор по душам». И прочтут его также дети и внуки детей, с которыми она по душам говорила при жизни, публикуя в «Недельке» свои неприглаженные, неприпомаженные, наивные и мудрые стихи «на тему».
Дети всегда играют всерьёз. Они прекрасно знают, что кресло – само по себе! – не может стать паровозом, веник – лошадкой, ребёнок – мышкой или кошкой. Только глубочайшая серьёзность и сосредоточенность вольной фантазии, душевных сил и опыта способны высечь ту искру вдохновенья, благодаря которой невозможное станет возможным. Это прекрасно знают поэты и дети, потому что в поэте всегда жив ребенок, а в ребёнке – поэт.
Есть у Эммы Мошковской сборник сказок в стихах и в прозе «Жил-был на свете серенький козлик». Это серия историй о козлике, за которым гонится волк не для того, чтоб его скушать, а для того, чтобы сказки послушать.
У Серого Козлика были Минутки: музыкальные Минутки, рисовальные Минутки, были книжные Минутки, были лыжные Минутки и минутки-незабудки...
Но были у него и «свои тихие Минутки». Однажды он «взял свои тихие Минутки и пошёл посмотреть, как просыпается речка». Зато у его друга Ослика были только «болтливые минутки», которые сами складывались в «такие фразы, что не скажешь сразу»:
И ты подумай только, что я совсем нисколько, ничуточки, ни капельки нигде и никогда, клянусь, что я ни разу, ни РАЗУ и ни ДВАЗУ
я не могу придумать, чем кончить эту фразу!
А в это время речка говорила:
– Буль-буль... Жур-жур...
– Всего-навсего? – спрашивал Ослик.
– Но это очень много! – отвечал Козлик.
Моему сердцу особенно дороги в поэзии Эммы Мошковской эти «свои тихие Минутки». Спешу заметить, что я отнюдь не поклонник детской чинности и благообразия и что болтливые минутки» детства тоже дороги моему сердцу, равно как и «болтливые минутки» поэзии для детей. Но поскольку в нашей нынешней детской поэзии забавные «болтливые минутки» превратились в тягостные «болтливые сутки», само собой наступило пресыщение и даже некоторое отравление этим избыточным и в большинстве случаев несвежим «продуктом». И как же мало сейчас настоящих детских поэтов, у которых есть «свои тихие Минутки»!
Самуил Яковлевич Маршак предчувствовал эту пресыщенность и ещё в 1964 году говорил мне: «К сожалению, лирика в детской поэзии становится все большей редкостью, хлынула поэзия анекдота, обязательного и всеобщего хохотания. Конечно, у всех знаменитых детских поэтов почти в каждом стихотворении есть над чем посмеяться до слез. Но, заметьте, как вся материя их самой смешной «путаницы» исходит лирическим светом!»
Вот почему сегодня мне особенно дорог и близок лиризм детских стихотворений Э. Мошковской. И о нём я говорю больше всего. Два года как поэтессы нет среди нас, она рано ушла из жизни, в пору своей творческой зрелости, в расцвете яркого дарования. Я думаю, что о ней многие будут писать, потому что лучшие её стихи знают наизусть и поют уже несколько поколений советской детворы. Исследователи её поэзии найдут в её произведениях богатый стиховедческий материал, который дает возможность углубить и расширить представления о новациях советской детской поэзии, о богатстве художественных стилей. Она часто публиковала в своих книгах не только стихи, но и рассказы, среди которых есть замечательные – «Подшефный Морковкин», «Суслик, который хотел быть похожим на человека», «Я тоже могу купить такой чемоданчик», «Ушли». Даже отдельно взятое стихотворение «Жадина» или главка о козлике «Как резались рожки» могут стать темой для серьезной литературоведческой статьи, проливающей свет на особенности лирического сюжета в детской поэзии, на чувство будущего, которым пронизан такой сюжет, а также на процесс формирования эмоционального опыта и памяти детства.
Но в этой статье мне прежде всего хотелось откликнуться благодарным словом и почтить память Эммы Мошковской, которая была таким серьёзным детским поэтом и таким весёлым ребёнком и так часто брала свои тихие Минутки, чтобы растратить их щедро все до последней и оставить на радость детям радугу своей лирики. Она была настоящей Музой детства.
Литература
- Мориц Ю.П. Муза детства: О творчестве Эммы Мошковской // Детская литература. – 1983. – № 7.
- Мошковская Э.Э. Дом построили для всех. – М., Дет.лит., 1970.
- Приходько В.А. Дом поэта [Поэтесса Эмма Мошковская]. – М.: Дет. лит., 1975.
- Приходько В.А. Чистый, звонкий голос: Вспоминая Эмму Мошковскую // Дошкольное воспитание. – 1990. – № 9.