Живописные полотна Алексея Саврасова (1830-1897) словно праздник светлой красоты, узнаваемой, родной и очень близкой. Знакомые мотивы русского пейзажа и повседневного быта мастерски переданы живописцем в его картинах, воспевающих тихие просторы русских полей, уходящие за горизонт сельские дороги, крутые берега полноводных рек, густую зелень лесов с вековыми деревьями, родное сердцу небо.
Можно любоваться сосновым бором, степной далью, окрашенной алыми лучами заходящего солнца, крестьянскими деревушками, занесёнными снегом.
Будущий художник родился в 1830 году в Гончарной слободе в семье небогатого московского купца. Проживание семьи то на Якиманке, то на Пятницкой, то у Калужской заставы естественным образом знакомило Алексея с национальным бытом, народной жизнью и русской культурой. Самостоятельно научившись рисовать, в двенадцать лет он выполнял небольшие работы гуашью и акварелью, подражая модным живописцам-романтикам.
Детство Алексея омрачилось болезнью и смертью матери. Но мачеха, добрая, приветливая, стала ему другом: поддерживала в нём тягу к рисованию, смогла уговорить отца не препятствовать сыну дальше учиться ― Алексей сделал свой выбор в пользу изобразительного искусства. Окончив городскую школу, Алексей показал свои работы в Московском училище живописи и ваяния. Опытный глаз профессора Карла Ивановича Рабуса усмотрел способности юноши, которого зачислили в «гипсовый головной класс» приготовительного отделения, а потом перевели в пейзажный.
Саврасов твёрдо следовал заповедям любимого учителя и мудрого наставника Рабуса, использовавшего на занятиях живописью опыт мастеров западноевропейской школы, принимавшего участие в формировании московской школы живописи, отличающейся красочной цветописью: «Природа — наш верный учитель», «Прислушивайтесь к природе — она не обманет».
Алексей Саврасов заставил говорить о себе как о «надежде русского искусства». За картины «Вид Московского Кремля при лунном освещении» и «Камень в лесу у «Разлива» Совет Академии художеств присвоил двадцатилетнему автору звание неклассного художника.
Картина «Камень в лесу у «Разлива» была написана на Украине, недалеко от города Дмитрова. Купив один из пейзажей, хозяин имения пригласил молодого художника для работы к себе в усадьбу. Для пейзажа Саврасов выбрал скромный сюжет: в глухой безлюдной местности двое любопытных детей обнаружили огромных размеров камень, поросший мхом, который залежался здесь с незапамятных времен. Этот «вестник давно минувших дней» среди притихшего сказочного леса завладел воображением живописца.
В 1851 году на выставке в Московском училище появилась картина «Вид на Кремль от Крымского моста в ненастную погоду». Этот пейзаж принёс автору первое признание в печати. Полотно запечатлело игру стихий, общее смятение, царящее в природе перед грозой. Необъятное небо показано во множестве оттенков ― от глубокого синего до нежно-лазоревого. Оно обнимает и накрывает собой всё кругом. Клубящиеся белые облака, гонимые ветром, прорывает мощный поток солнечного света, внезапно раскрывая голубые небеса.
Световое пятно выхватывает из ненастных сумерек Соборную площадь с сияющей, как белоснежная свеча, колокольней Ивана Великого. Небо и землю связывает высокое дерево с раскидистой кроной, волнуемой порывами ветра, влекущего за собой листья. В картине соборы и колокольня Ивана Великого кажутся белой сказкой. И в то же время приближающаяся гроза передана верно и жизненно. Так постепенно преодолевал Саврасов каноны, по которым обычно принято было писать пейзажи.
С самых ранних работ Саврасов на первом плане своих картин любил изображать водную гладь: реку, заводь, прозрачное озеро, лужи на разбитой сельской дороге.
В 1852 году, во время второй поездки Саврасова на Украину и в Крым, были написаны «Вид Киева с Днепра на Печерскую лавру» и «Рассвет в степи».
Президент Академии художеств великая княгиня Мария Николаевна приобрела некоторые украинские картины Саврасова и пригласила автора для работы с натуры в своё имение на берегу Финского залива. Впервые очутившись в «северной Пальмире», Алексей был поражён строгой красотой Петербурга, ландшафтом побережья Финского залива.
Проникнувшись суровым очарованием Балтики, 24-летний живописец создал картины «Морской берег в окрестностях Ораниенбаума» и «Вид в окрестностях Ораниенбаума», удостоившись звания академика.
Интересно наблюдать композицию пейзажа «Вид в окрестностях Ораниенбаума». На переднем плане огромные, заросшие травой камни, возможно, заставшие ещё Петра Великого. В центре ― деревья, сквозь густую листву которых просвечивают солнечные лучи, словно приглашая нас на залитую солнцем полянку. Вдали, за небольшим перелеском, сияет голубое небо, купающееся в волнах Финского залива. Впоследствии эта картина была выкуплена П.М. Третьяковым и стала одним из первых пейзажей его собрания.
После смерти педагога К.И. Рабуса его ученик Саврасов возглавил пейзажный класс Московского училища. В том же году он женился на Софье Карловне Герц, сестре искусствоведа Карла Герца, своего близкого друга, который позже основал кафедру искусствознания в Московском университете.
Свои картины Саврасов писал рядом с учениками, передавая им опыт и мастерство. Они вместе ездили весной на этюды, где увлечённо работали с натуры. Ученики любили его за доброту, за привычку переживать каждую их неудачу как свою.
Вот фрагмент из воспоминаний К. Коровина:
«Алексей Кондратьевич был огромного роста и богатырского сложения. Большое лицо его носило следы остатка оспы. Карие глаза выражали беспредельную доброту и ум. Человек он был совершенно особой кротости. Никогда не сердился и не спорил. Он жил в каком-то другом мире и говорил застенчиво и робко, как-то не сразу, чмокая, стесняясь.
—Да, да. Уж в Сокольниках фиалки цветут. Да, да. Стволы дубов в Останкине высохли. Весна. Какой мох! Уж распустился дуб. Ступайте в природу, — говорил он нам. — Там красота неизъяснимая. Весна. Надо у природы учиться. Видеть красоту надо, понять, любить. Если нет любви к природе, то не надо быть художником, не надо... Можно просто написать, что хочется, — хорошо только написать. Нужна романтика. Мотив. Романтика бессмертна. Настроение нужно. Природа вечно дышит. Всегда поёт, и песнь её торжественна. Нет выше наслаждения созерцания природы.
...Мне было всего 16 лет. Мы все, его ученики, — Левитан, я, Светославский, мой брат С. Коровин, Неслер, Ордынский, — мы все так его любили. Его огромная фигура с большими руками, широкая спина, большая голова с большими глазами, добрыми, — он был похож на какого-то доброго доктора: такие бывают в провинции. Он приходил в мастерскую редко — бедно одетый, окутанный в какой-то клетчатый плед. Лицо его было грустно, — горькое и скорбное было в нём. Говорил он, когда смотрел вашу работу, не сразу, сначала как бы конфузился, чамкал: «Это, это не совсем то. Вы не влюблены в природу, в природу, говорю я. Посмотрите, вот я был на днях в Марфиной роще. Дубы — кора уже зеленеет. Весна чувствуется в воздухе. Надо почувствовать, надо почувствовать, как хорошо в воздухе чувствуется весна». Он останавливался. Поэт-то хотел, чтобы все разом стали поэтами.
Он, как многие русские, любил своих учеников всем сердцем своей простой души... Сидит Алексей Кондратьевич... сложив как-то робко, неуклюже свои огромные руки, и молчит, а если и скажет что, то всё как-то не про то: то про фиалки, которые уже распустились, вот уже голуби из Москвы в Сокольники летят. А придёт к нам в мастерскую редко, говорит: «Ступайте писать. Ведь весна — уже лужи, воробьи чирикают, хорошо. Ступайте писать, пишите этюды, изучайте, главное — чувствуйте...»
В 1862 году Алексей Кондратьевич путешествовал по Англии, Франции, Германии. Поездки за границу на всемирные выставки познакомили художника с европейскими школами живописи. Особенно понравилась ему английская акварель. А горный ландшафт Швейцарии почти на пять лет вытеснил все другие мотивы из творчества Саврасова. Швейцария поразила русского художника величественной мощью огромных, стремящихся ввысь заснеженных горных вершин, свежестью альпийских лугов, омываемых прохладными водоёмами, особенным миром природы этого края.
В 1870-е годы Саврасов часто ездит в Троице-Сергиеву лавру, на Оку, в северные губернии, на Волгу. Работая в Нижнем Новгороде, Юрьевце, Ярославле, художник вживался в природу, манящую широким привольем. В волжских этюдах великая река предстаёт воплощением могущества Руси. Саврасов в полной мере открыл красоту исконно русской природы, тесно связанной с очарованием сельских храмов и монастырей.
Как и многих художников России, Волга вдохновила живописца на создание серии прекрасных волжских пейзажей. В них волнует ощущение необъятной шири реки, её постоянно меняющихся берегов с деревушками и монастырями, погостами и ветряными мельницами, манящими далями и заунывными, протяжными песнями бурлаков.
Всё новые и новые рубежи в живописи завоёвывал художник. Его не смущал «неинтересный», «неживописный» мотив. Он находил поэзию в просёлках, кочках, ямах, почерневшей от дождя глине, в маленьких двориках, в запорошенных снегом деревьях — во всём, что так привычно глазу.
В картине «Могила на Волге. Окрестности Ярославля» скорбные размышления художника о хрупкости человеческой жизни подчёркивают покосившийся крест, веточки берёзки, поросшая бурьяном земля, зловещий чёрный ворон, улетающий прочь. Золотой небесный свет покрывает тьму печали, символизируя надежду и веру.
В эти же годы была создана картина «Грачи прилетели», наиболее известная в его творчестве. Но это не единственная удача мастера, он создал много интересного и до неё. и после.
По словам И. Грабаря, «когда Саврасов писал свою знаменитую картину «Грачи прилетели», то он писал её совершенно с теми же чувствами, что и венециановцы, но такой картины, и даже похожей на неё, русская живопись ещё не знала.
Одновременно с ним в том же направлении искал и Поленов, три года спустя после саврасовской картины выставивший свой «Московский дворик».
С этих двух картин — саврасовской и поленовской — начинается новая эра в пейзаже, эпоха уголков русской жизни и русской природы».
Алексей Кондратьевич особенно любил неуловимое состояние перелома в природе, когда темнеет слежавшийся за долгую зиму снег, появляются проталины, воздух наполняется тонким звоном. Лучшим произведением на Первой выставке Товарищества передвижников 1871 года оказалось полотно «Грачи прилетели».
«...Душа есть только в «Грачах», — писал о нём Крамской.
Изображена была не весна-красавица, освобождённая из плена и принесённая птицами из-за моря, как принято было её представлять, а настоящая русская весна, робко и несмело входящая в свои права, с холодным небом, с неоглядными далями и церковкой, с берёзами и тающим снегом, с гомоном грачей, устраивающих свои гнёзда. Во всём узнаём родное, близкое — русский пейзаж, отчий край!
Картина поражала удивительным оптимизмом. Все поздравляли художника с творческой удачей. Он так сумел понять биение жизни в природе, её обновление и увидеть поэтичное в обыденном, как может это сделать человек только большой души.
Мы видим осевший, побуревший от таяния снег, следы птичьих лапок, грач с прутиком в клюве приготовился взлететь на вершину берёзы, где стая уже наводит порядок в пустовавших всю зиму гнездах. За забором серые домишки, церковь с колокольней, внизу — поля, полоска широкой реки, белые островки среди сырой земли. И над всем этим — весеннее небо с разбухшими от влаги облаками. Лужи, грязь, корявые деревья, старые сараи... Вот и всё содержание картины. Довольно скромный пейзаж: ни пышных растений и роскошных построек, ни затейливых линий и сверкающих красок. Типичная ранняя весна в одном из типичных уголков родной земли.
Однако художник изобразил не первое, что попалось ему на глаза. Сначала Саврасов написал маслом множество этюдов понравившихся ему весенних пейзажей, сделал серию эскизов, постепенно отбрасывая все случайное и маловажное, оставляя самое необходимое и наиболее характерное. Они и послужили материалом для картины.
Попробуем мысленно удалить из картины какую-нибудь деталь. Например, тоненькие веточки слева или сухой сучок на снегу, и мы почувствуем, как что-то нарушилось, словно из песни выпала нота. Помести Саврасов церковь с колокольней немного правее или левее — и исчезла бы в картине гармония.
Берёзки тянутся друг другу навстречу, их движение связывает воедино всё изображение. Очертания осевшего снега и лужи направлены в те же стороны, что скаты крыши потемневшего от времени сарая и стоящего справа от него дома. Наш взгляд направляется к белокаменной колокольне и церкви, а те, устремлённые ввысь, провожают его, как и стволы деревьев, к главным героям картины, давшим ей название.
Стройным формам колокольни Саврасов противопоставил плавные изгибы деревьев. Чётким очертаниям крыш и забора — множество вертикально расположенных предметов. Холодным краскам неба и воды — тёплые тона земли, растений, построек, облаков. Такие контрасты оживили изображение, усилили его выразительность. Их художник подметил в природе.
Как написан снег? Это не белила, а множество коричневых, желтых, оранжевых, синих, лиловых оттенков. Сквозь набежавшие облака пробились солнечные лучи и оживили предметы, смягчили их тона.
Картина невелика по размерам, и запечатлён на ней лишь маленький уголок России, но мы ощущаем необъятность и величие страны, как бы видим продолжение полей, реки, неба. Кажутся бесконечными вереницы едва различимых лесов и рощ, чередующихся полосок снега и земли.
Художника, сумевшего открыть красоту в повседневном и подарить её людям, можно сравнить с легендарным героем, который не пожалел своего сердца, чтобы осветить людям путь к цели. Пейзажи Саврасова до сих пор трогают и волнуют нас тонким ощущением родной природы, скромной, но привлекательной лиричностью и задушевностью.
И. Левитан подчёркивал: «До Саврасова... главным образом относились к пейзажу как к красивому сочетанию линий и предметов. Саврасов радикально отказался от этого отношения к пейзажу, избирая уже не исключительно красивые места сюжетом для своих картин, а, наоборот, старался отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле.
И в самом деле, посмотрите на лучшие из его картин, например, «Грачи прилетели». Какой её сюжет? Окраина захолустного городка, старая церковь, покосившийся забор, поле, тающий снег и на первом плане несколько берёзок, на которых уселись прилетевшие грачи, — и только. Какая простота! Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому всё это дорого и близко его сердцу... в этой простоте целый мир высокой поэзии».
Городские пейзажи Алексея Саврасова органически связывают архитектуру древней Москвы и природу. Полотно «Дворик. Зима» ― яркое тому подтверждение. Художник написал укромный, не тронутый цивилизацией московский уголок, сохранивший атмосферу крестьянского быта. Приглушённые тона верно передают знакомое ощущение хрустящего снега в конце зимы, неяркое оперение домашней птицы.
Расцвет творчества художника в начале 1880-х годов сменился кризисом. Художник, будучи ранимым, чутким человеком, находился в конфликте с художественной средой, недооценивающей творчество мастера, предпочитая тихой красоте полотен яркие, запоминающиеся картины Г. Семирадского, А. Куинджи и других художников.
Часть произведений последнего периода творчества Саврасова не датировано. Эти пейзажи художник писал ради заработка, изображая затерянные глухие деревни, одинокие избушки среди заснеженных полей.
В зимних пейзажах Алексей Кондратьевич использовал разные тона белого цвета, и в каждой картине они были индивидуальны. В одних картинах белое ― это светящаяся прозрачность первого снега, в других ― талая темнота весенней распутицы, а где-то седые заиндевелые луга, отдающие голубым.
Несмотря на драматические события в жизни Саврасова, крепкий дух мастера не был сломлен. Гениальный рисовальщик стал активно и успешно работать в графике. В 1894 голу в Киеве был издан альбом рисунков, приуроченный к пятидесятилетию его творческой деятельности. В них одушевлённо переданы состояния природы и переживания художника.
Светлой гармонией своих полотен великий певец русской природы учит находить прекрасное в простом, взволнованно отражая поэзию лесных далей, разливов полноводных рек, архитектуры русских церквей, скромных деревенских изб. Восприятие Саврасовым национального пейзажа, особое понимание смиренной красоты русской земли, любовь к России определили неповторимый почерк художника. До конца дней живописец остался верен неповторимой красоте родного края и пронёс свою любовь к нему, словно тихую песнь.
Литература
- Круглихина Т. Певец земли русской / Юный художник. - 1980. - №5.
- Михайлов А. Певцы русской природы — Васильев и Саврасов / Юный художник. - 1938. - №9.
- Чинякова Г. «Поклонник вечной красоты»... / Юный художник. - 2006. - №3.