Что значит для нас дата 14 декабря? Просто обычный день. Но если добавить 1825 год, то станет понятно, какому событию она посвящена.
Совсем недавно в пробном итоговом сочинении один из выпускников назвал это восстание декабрьским, а не декабристским, как следовало бы.
В своём документальном очерке «Связующая нить» Николай Голь повествует о декабристах, задумавших и осуществивших восстание на Сенатской площади в Петербурге.
«Происшествие 14 декабря» — так в официальных документах XIX века называлось восстание декабристов.
«Злоумышленники 14 декабря» — так именовались герои тех событий.
«Мои друзья 14 декабря», — с иронией говорил о декабристах император Николай I.
Что же это были за люди? Благополучные офицеры, чиновники, литераторы. Что привело их морозным утром в декабре 1825 года на площадь к Медному всаднику? Мысли о России — о её настоящем и будущем.
Сначала Николай Голь рассказывает о предыстории восстания, а потом о том, чем оно закончилось для восставших.
Н. Голь
Связующая нить
В ноябре 1825 года умер император Александр I. Запутанный вопрос о престолонаследии сам назначил время выступления. Утром 14 декабря, в день присяги новому царю, Николаю I, на Сенатской площади собрались непокорные полки. Началось их многочасовое противостояние войскам, верным правительству.
Несколько конных атак было восставшими отбито. С наступлением темноты Николай I дал приказ открыть артиллерийский огонь: засвистела картечь.
День 14 декабря окончился поражением. Последовали аресты, и началось следствие. За стеной Петропавловской крепости окончили прежнюю и начинали новую жизнь люди молодые и постарше, генералы и прапорщики, богатые помещики и мелкие чиновники, объединённые отныне одним именем — декабристы.
Участников восстания доставляли в тюрьму из дворцов, казарм, частных квартир, из гостей, с дороги. На следственных документах стояли пометы о назначаемом им режиме заключения; некоторые из них собственноручно оставлял Николай I:
«Присылаемого Якушкина заковать в ручные и ножные железа, поступать с ним строго и содержать не иначе как злодея».
Михаила Бестужева «Велеть заковать в ручные железа».
Александра Корниловича «Посадить отдельно без всяких сообщений с кем бы то ни было».
А Пётр Свистунов удостоился пометки: «Посадить в Алексеевский равелин, дав бумагу и содержа строго, но снабжая всем, что пожелает, то есть чаем».
Каждому из заключённых назначалась своя камера.
Перед самым новым, 1826 годом был арестован и заключён в крепость капитан Генерального штаба гвардии Никита Михайлович Муравьёв.
Сохранилась характеристика, данная Николаем I создателю декабристской конституции: «Никита Муравьёв был образец закоснелого злодея. Одарённый необыкновенным умом, получивший отличное образование, он был во всех мыслях дерзок и самонадеян».
Но даже следователи не отказывали Никите Муравьёву в выдающихся способностях. «Он один стоил целой академии», — отзывались о нём друзья. Отныне становился он государственным преступником. Приговор будет гласить: 15 лет каторжных работ. Его жена Александра Григорьевна последует за мужем в Сибирь. Там родится у них дочь Софья.
«Он сделан из материала, из которого делают маршалов», — сказал о Сергее Григорьевиче Волконском в 1812 году Наполеон Бонапарт, встречавшийся с ним на полях сражений. На портрете того времени Волконский не выглядит писаным красавцем: обрамлённое пышными бакенбардами слегка удлинённое лицо с чуть капризно оттопыренными губами. Высокий лоб и задумчивый взгляд. Генеральские эполеты и ордена на мундире. Парадный этот портрет был выполнен для Военной галереи Зимнего дворца, где предполагалось собрать изображения высших офицеров русской армии, отличившихся в Отечественной войне. Когда в декабре 1826 года, через год после восстания декабристов, галерея была наконец открыта, портрета Волконского там не оказалось. Видеть его в своём дворце Николай I не пожелал.
Заключённому 14 января 1826 года в четвёртый номер Алексеевского равелина генерал-майору князю Волконскому минуло 37 лет. Герой войны 1812 года, израненный на полях сражений. Счастливый муж (всего год назад он женился на Марии Николаевне Раевской, «красавице-креолке»). Молодой отец — его первенцу Николеньке не исполнилось и двух недель, когда Волконский был арестован. Его ждала двадцатилетняя каторга. Мария Николаевна, оставив сына у родных, поедет за мужем в Сибирь.
26 января 1826 года в крепость был доставлен человек, приметы которого были наизусть заучены всей российской полицией: «Лицом бел, волосом чёрн, глаза карие, нос продолговатый с горбиною, при разговоре на левую сторону рта делает косоватость». Целый месяц разыскивали Вильгельма Карловича Кюхельбекера, который был в числе мятежников и скрывался в разных местах.
С Алексеевского равелина начался долгий тюремный путь Кюхельбекера — друга Пушкина по Лицею, одного из самых близких ему людей. Поэт, переводчик и критик, он только через десятилетие окажется в Сибири, где появится у него семья.
Волею судьбы, неподалёку от Кюхельбекера в Алексеевском равелине оказался Иван Иванович Пущин. «Мой первый друг, мой друг бесценный», — писал о нём Пушкин, их комнаты в Лицее соседствовали друг с другом. Пущин занимал номер тринадцатый, Вильгельм — номер тридцать восьмой. В Алексеевском равелине у Пущина была пятая камера, у Кюхли — двенадцатая. Их соседство стало гораздо ближе.
Весной 1826 года вдоль стен крепости по Неве ежедневно проплывал прогулочный ялик. Две светские дамы, совершавшие водный моцион, ни у кого не вызывали подозрений. А между тем происходило нечто запретное. Наняли это судёнышко Наталья Дмитриевна Фонвизина и Анастасия Васильевна Якушкина, жёны арестованных декабристов. Когда заключённых выводили на прогулку, жёны видели своих мужей, махали им платками. Так без ведома правительства проходили свидания. Жёны сумели даже получать записки, нацарапанные на обрывках бумаги.
Эти семьи связывала давняя дружба. Иван Дмитриевич Якушкин и Михаил Александрович Фонвизин оба были участниками Отечественной войны 1812 года, оба были в числе учредителей тайного общества.
В «Евгении Онегине»:
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал...
В 34 года стал генералом герой Бородина Михаил Фонвизин. Его образ воскресает в стихах Марины Цветаевой:
Вам все вершины были малы
И мягок — самый чёрствый хлеб.
О, молодые генералы
Своих судеб!
Судьбы оказались нелёгкими. После 14 декабря генерал Фонвизин и капитан Якушкин оказались в Петропавловской крепости. У обоих было по двое детей; младшие сыновья родились, когда отцы были уже арестованы. Позже, в Сибири, на каторге и поселении, дружба этих двух семей не прервётся.
Больше ста человек, привлечённых к следствию по делу декабристов, оказались в эти дни в стенах Петропавловки. Каждый из арестантов по-своему переносил заключение, вёл себя на следствии, встретил приговор. А приговор был суров: пятерых приговорили к повешению, 88 человек — к разным срокам каторжных работ, 19 — к ссылке, 9 офицеров были разжалованы в солдаты и сосланы в действующую армию на Кавказ.
На заре 26 июля 1826 года приговор над декабристами был приведён в исполнение. Произошло это во дворе Петропавловской крепости. Инструкция гласила: «Войскам быть в три часа. Сначала вывести с конвоем приговорённых к каторге и поставить рядом против знамени, сорвать мундиры, кресты и преломить шпаги, что потом и бросить в приготовленный костёр. Когда приговор исполнится, то вести их тем же порядком в кронверк, тогда взвести приговорённых к смерти на вал, при коих быть священнику с крестом. Тогда ударить тот же бой, что для гонения сквозь строй, покуда всё не кончится».
Для пятерых — Рылеева, Пестеля, Каховского, Бестужева-Рюмина и Сергея Муравьёва-Апостола — кончилось всё. Остальные начали свой путь в Сибирь, на каторгу.
Их увозили небольшими группами, по ночам, закованными. При каждом был жандарм. Согласно приказу Николая I, содержаться они должны были «во всех отношениях по установленному каторжному положению».
Многие жёны пожелали разделить судьбу мужей. Николай I давал разрешения, но на определённых условиях. Детей брать с собой не разрешалось, «жена, следуя за мужем, будет признаваема не иначе, как женою ссыльно-каторжного; дети, которые приживутся в Сибири, поступают в казённые заводские крестьяне». Количество денег, присылаемых из России, строго ограничивалось.
Среди первых были — Мария Волконская, Александра Муравьёва, Наталья Фонвизина.
Люди европейской образованности, утончённых вкусов и безупречных манер, декабристы оказались в совершенно новых для себя условиях. Столичные дворцы сменились на сибирское захолустье, балы — на каторжные работы, вольность — на камеру каземата. Но та внутренняя свобода, без которой немыслима была для них свобода внешняя, сохранялась для них в любых обстоятельствах. Они оставались самими собой.
В Читинском остроге, в самом начале сибирского заключения, каторжники создали артель — денежный фонд для взаимной помощи. Каждый вкладывал в него, сколько мог, и деньги распределялись в зависимости от нужд. Много лет, со дня создания, руководил артелью Иван Пущин. Потом, уже в середине века, дела артели принял на себя Евгений Якушкин, сын декабриста. Давно к тому времени отгремели залпы восстания на Сенатской площади, отзвенели каторжные цепи, а артель продолжала существовать, перейдя в руки нового поколения. Эта взаимопомощь — одна из прочнейших нитей, связывавших декабристскую семью.
Первоначально артель делилась на три раздела: большая — для улучшения условий существования, малая — для помощи выходящим на поселение, и библиотечная — для выписки книг и журналов. Для них было нетрудно ограничить свои житейские потребности, духовные же — ограничений не знали. Знания почитались спасением в любых обстоятельствах.
Иван Дмитриевич Якушкин вспоминал о Читинском остроге: «В комнате нас было 14 человек. Было и холодно, и темно. Все или сами учились, или учили других, и такие постоянные занятия были для нас истинным спасением».
Так жили мужчины. А их жёны? Куда попала Мария Волконская, княгиня, светская красавица, последовав за мужем? В крестьянскую избу, где поначалу приходилось самой шить, стирать, готовить.
Вот предписание начальника Нерчинских рудников: «По просьбе жены преступника Сергея Волконского предписываю горной конторе из вещей, принадлежащих Волконскому, отослать на Благодатский рудник шинель тонкого сукна, подбитую ватой, с бобровым воротником; шинель отослать княгине Волконской для перешивки оной собственно для неё».
Но трудности жизни не убивали жизни души. Сибирские морозы, ранняя зимняя тьма, завывание ветра в краю, где люди, казалось, были обречены на медленное умирание, — и звуки клавикордов, на которых по вечерам играли Шумана, Моцарта, Гайдна... Клавикорды эти в ночь отъезда Марии Николаевны в Сибирь приказала привязать к её кибитке Зинаида Волконская, хозяйка знаменитого салона, в котором часто бывал Пушкин.
В сибирской жизни не хватало самого необходимого, даже посуду доставляли из Петербурга. Потом станет легче. Изменится к лучшему быт, изменится и вся сибирская жизнь — во многом усилиями самих декабристов. Но и в самое тяжёлое время жила надежда.
Литература
Голь Н. Связующая нить // Искорка. — 1988. — № 12.
Коротко об авторе
Николай Михайлович Голь (родился в 1952 году) — переводчик, поэт, драматург, детский писатель.